История из жизни эрмитажного кота

Вот один мой "кошачий" рассказ. Из раннего

История из жизни эрмитажного кота

Наступало июньское утро. По залам музея летал свежий ветерок, источавший запахи кондитерской фабрики, находившейся по соседству. Уловив ароматы шоколада, аниса и ванили, музейный кот Бубастис недовольно сощурил глаза и чихнул. Каждое утро он вынюхивает эти кошмарные продукты, на которые и посмотреть-то противно! Но почему-то тоненькие музейные дамы и осанистые искусствоведы поглощают их, как он, кот — свежепойманных мышей.
Кот степенно шел по музею, заплетая лапу за лапу. Вообще-то ему было три года. По человечьим меркам около двадцати. Веселье бурлило в коте, как лава в кратере вулкана. Но он родился и вырос в музее, и поэтому на полном серьезе считал себя его хозяином.
Он и вел себя как хозяин: совершал ежеутренние и ежевечерние обходы помещений, собирал дань с сотрудников: мясо, рыбу и сухой корм, хотя ел только то, что считал нужным, шипел на посетителей, казавшихся ему недостаточно почтительными…
— Бубастис! — обрадовался заведующий столовой Андрей Николаевич, увидев между греческих ваз, расставленных строго по периметру зала, серое пушистое существо с желтыми глазами.
Кот приблизился и, не издавая ни звука, уставился на человека взглядом, в котором горела одна-единственная мысль. Крик он считал явлением, присущим существам низшего порядка, таким, как люди.
— Пошли, пошли, котик, — Андрей Николаевич попятился, зазывая кота в столовую, — я припас для тебя куриную ногу, остатки колбасы и пакет кефира.
Так они и двинулись через весь музей, оставив позади залы первобытного искусства и фламандской живописи: неторопливый кот и поминутно оглядывающийся человек.
А в это время в отделе искусства Древнего Египта готовились к встрече египетской делегации, которая состояла почти сплошь из потомков фараонов. Сотрудники озабоченно сдували пыль с экспонатов, то и дело взглядывая на мумию, словно уснувший вечным сном Па-ди-Ист был способен встать и учинить какую-нибудь пакость. Крышки саркофагов были открыты: шло проветривание.
Два искусствоведа стояли у саркофага и тихо пререкались.
— Петя, нога у него так не лежала.
— Нет, все так и было. А вот хотел бы я знать, кто пролил клубничное варенье на бинты несчастного жреца.
— Слушай, и правда. Могу даже сказать день, когда это было: Наталья Петровна вернулась из отпуска и угощала всех вареньем. Черт, а вдруг заметят?
— Сейчас уже ничего не успеем сделать. Остается придумать отвлекающий маневр. Может, ты упадешь в обморок в момент осмотра мумии?
— Вот спасибо, верный друг! А моя научная репутация?
Перепалку прервал вопль заведующей.
— Все по местам! Идут!
В зал вплывала делегация в белых одеяниях. Египтян организованно повели от одной достопримечательности к другой, а два сотрудника по мере их приближения к мумии становились все бледнее. Пятно от клубничного варенья не было таким уж большим, но в их мозгу оно стремительно росло и ширилось.
-А вот, - начала заведующая, - человек, который всем вам, без сомнения, знаком…
Первый сотрудник, рискуя имиджем, приготовился уже художественно изобразить приступ удушья, но тут где-то с середины зала раздался дикий вопль. Египтяне, сохраняя на смуглых лицах невозмутимое восточное выражение, обернулись.
Вопль шел из нутра одного из саркофагов, он напоминал пожарную сирену и с каждой секундой набирал силу. Самый юный из делегатов вспомнил древние заунывные песнопения своего народа и задрожав, пролепетал:
- Это дух моего отца взывает о мести!
Иван Анатольевич Михалев, археолог, прошедши огонь и воду, ухмыльнулся и твердым шагом пошел к саркофагу. Он приподнял крышку и оттуда выскочил злой и взъерошенный Бубастис, который залез в саркофаг после плотного завтрака и со спокойной душой приготовился вздремнуть. Вместо этого над ним громыхнули тяжелой крышкой и оставили в темноте и полной герметичности.
-Бубастис! – зав. Отделом, пренебрегая этикетом, прижала кота к груди, - бедный ты мой! Там же холодно!
Под тихие смешки египтян осмотр пошел дальше.
-Петя, -прошептал один из археологов, - это ты подстроил?
— А как же! — гордо ответил Петя (и подумал про себя, что сегодня вечером надо отнести коту полкило его любимой колбасы «Докторской»).

И вот еще один:

ПЕГИЙ

Все летние вечера и выходные гражданка Полозова, сорока восьми лет от роду, проводила на даче. Рабочие же дни были посвящены труду и обороне. Адский объем работы не мешал женщине наслаждаться мыслями о свежем вечернем воздухе и тонком аромате только что политых цветов. Дачу она любила истовой любовью крестьянки, а так называемая светская жизнь казалась ей невероятной суетой. Да и какая может быть светская жизнь у замученной питерской горожанки, по доходам даже не относящейся к мифическому среднему классу? Премьеры, вернисажи, презентации… господи, о чем это вы?
Зато дача! … там над головой не топочут соседи, воздух не отравляют выхлопные газы проносящихся мимо машин, там ты сам себе хозяин — и блаженный сельский уют медленно окутывает сердце.
Гражданка Полозова как женщина добродушная и даже слишком подкармливала всю окружную живность. Утром она кидала хлеб воронам, с диким карканьем носящимся над тополями; идя на электричку, бросала кости собакам, жившим в разрушенном дачном домике; вечером наливала в блюдечко молоко для ежей — они обитали под банным срубом и панически боялись людей.
Однажды женщина заметила, что у ежей нашелся конкурент. При свете тусклого фонаря над крыльцом было видно, как из темноты медленно проявляется песочного цвета тень и жадно выпивает ежовое молоко. С криком «брысь!» Полозова метнула в кота тапочек и затопала ногами. Так началась холодная война. Кота гоняли нещадно, а он исправно приходил к блюдечку снова и снова.
Летние вечера и выходные подошли к концу, а осенние далеко не так приятны, не говоря уж о зимних. Полозова скрепя сердце вернулась в городскую квартиру, где истомившиеся по домашней еде дети радостно встретили ее появление. Однако воспоминания о сельской идиллии побуждали ее хоть изредка навещать занесенный снегом дачный участок. В доме было еще холоднее, чем на воздухе, и приходилось часа два не раздеваясь топить печь, поминутно согреваясь горячим чаем, ради сомнительной радости расчищать дорожку до калитки. Как-то, уже уходя из «ледяного дома», хозяйка наткнулась на того самого кота, уныло сидящего на дорожке. Худ он был страшно, и грязная пегая шерсть не спасала от морозов. Животное смотрело на недоброжелательницу с абсолютной безнадежностью, и та помимо воли впечатлилась: обозвав кота «сиротой казанской», полезла в сумку и вынула пару сосисок. Не самая лучшая мясная продукция исчезла в пасти кота моментально, словно Атлантида в волнах.
— Ты бы хоть прожевал! — рассудительно посоветовала Полозова, доставая еще сосиску.
Кот заглотнул и ее, а затем, преданно глядя на женщину, потрусил за ней следом по дорожке и довел до станции.
Так и повелось: когда Полозова приезжала на дачу, на крыльце она находила кота, смирно ожидающего ее прихода и встречающего оный хриплым торжествующим мявом. Очень скоро кот, получивший прозвище Пегий, выбил себе место у печки и отсыпался там долгую зимнюю ночь, а в это время в его утробе глухо бурчали и переваривались огромные объемы съеденной пищи. Видимо, он взял себе за правило наедаться впрок, пользуясь случаем, — ведь Полозова приезжала раз в неделю, а в дачном поселке зимой почти никого не было. Когда животина набрала вес, стали более заметны признаки некой вырождающейся аристократичности: приплюснутая, как у перса, морда и миндалевидные желтые глазищи. Почти всегда его физию отмечали свежие шрамы, следы борьбы за существование. Меховое покрытие было так замызгано, что чистоплотная хозяйка не гладила его рукой как обычного кота, а брала палку и чесала по шерсти как верблюда — кот в ответ выдавал целую симфонию звуков…
Весна наступила незаметно — однажды по грязным проселкам забурлили ручьи, и схлынувшие снега оставили после себя россыпь бутылок и консервных банок. Спотыкаясь об эти банки, семья нашей героини брела к загородному очагу. Они волокли в корзинке рыжего кота — молодого и необстрелянного горожанина, ни разу не выезжавшего на природу. Как и следовало ожидать, Пегий устроил ему веселую жизнь. Смертельно обидевшись на то, что вход в дом отныне был для него закрыт, он поселился под стулом на крылечке; и стоило новоселу высунуть нос на свежий воздух, Пегий загонял его обратно, шипя и замахиваясь когтистой лапой. Ночью он рвался в комнаты, выводя под окнами рулады. Однажды маленький внук Полозовой в ужасе проснулся от того, что котище, скрежеща когтями по железной решетке, пытался залезть в форточку и уничтожить кота-соперника.
— Ну все! — объявил утром глава семейства. — С меня хватит! Наш кот не должен бояться этого прохвоста.
С этими словами он заманил Пегого в машину и газанул, уносясь прочь. Полозова с воплями бежала вслед, ведь она успела привязаться к товарищу своих зимних посиделок, и уговаривала мужа остыть. Тот вскоре вернулся, очень собой довольный, и сообщил, что увез кота за десять километров отсюда и высадил у городского исполкома. Будто почуяв исчезновение врага, кот-горожанин резво выскочил из дома и принялся недоверчиво нюхать молодую травку. Дети молчали, не зная, как воспринять событие, а Полозова с каменным лицом ушла на чердак и стала ожесточенно наводить там порядок.
Через три дня из-за угла дома неслышно вынырнул заметно отощавший Пегий. Он сожрал все, что ему дала радостная Полозова, пошипел для порядка на закрытую дверь и завалился спать, временами подергивая конечностями. Вел он себя так же доверчиво, будто не понимал, почему его выгнали.
Тихое упорство кота впечатлило всех. Он кое-как примирился с молоденьким собратом и прочно прописался на крыльце – зимой ему даже поставили туда обогреватель, дабы лапы и хвост не подмерзали. Так и живет он в сельском поселке и выглядит вполне довольным жизнью.
Но все-таки жаль, что хозяйка дачи не я. В февральские метели я бы впускала Пегого в дом, погреться у камина – он заслужил это.

классно!

очень...очень..понравилось

Знакомая история - это я про Пегого....

Спасибо всем, приятно, когда тебя читают:) Вот еще один рассказ. Имеются стихи. Я их потом выложу в соответствующую тему

«Напиток богов» и права животных

Лес шумел монотонно и уныло, как это бывает в дождливую погоду. Верхушки сосен тонули в сером мареве, и Олафа, неспешно бредущего по лесу, изредка пробирал холод. Тогда он отхлебывал из бутылочки, лежащей в корзинке, и, довольный, продолжал свой путь.
Олаф был занят важным делом — собирал мухоморы, из которых предстояло сварить волшебный отвар для его отважных друзей-викингов. Они замыслили большой поход на богатые земли, а чтобы поднять боевой дух воинов, требовался «напиток богов», в просторечии, мухоморовка.
Под вечер румяный и веселый Олаф вернулся в селение и, крякнув, поставил корзину с мухоморами у родного порога.
— Жена! Чтобы к утру напиток битвы был готов! — крикнул он, ввалился в хижину и рухнул на волчью шкуру. Через несколько минут он уже крепко спал.
А его жена, на чью долю выпала почетная обязанность, тяжко вздохнула.
— О великий Один! Опять это отвратительное пойло, после которого неделю не отмыть котел…
Ингрид покидала грибы в котел, залила их отборными потрохами и щедро плеснула ядреной водки. Поставив варево на огонь, она тщательно вытерла руки и погладила большого, рыжего, как борода викинга, кота.
— Хочешь рыбки, мое сокровище?
Кот уже обошел весь поселок, попрошайничая где только мог, поэтому рыбку он есть не стал. А вот содержимое котла его явно заинтересовало, и он уселся у костра на безопасном расстоянии, навострив длинные с кисточками уши и мерно помахивая хвостом.
Скоро стемнело. Ингрид залила водой костер и ушла в дом начищать рогатый шлем своего мужа, оставив мухоморовку остывать. На небо выкатилась луна, и ее призрачный свет разбудил кота, дремавшего у порога. Он облизнулся и почувствовал, что после всего съеденного очень хочет пить. В котле отражала лунный свет загадочная жидкость, и кот сделал несколько глотков. Тут его и скрутило — отплевываясь и тяжело дыша, он уполз в кусты…
Олаф, прекрасно выспавшийся, вышел во двор на рассвете и принялся с молодецким уханьем рубить дрова. На секунду отвлекшись, чтобы вытереть пот, викинг заметил кота, сидевшего у поленницы с довольно бессмысленным выражением на физиономии.
— Ну что, котяра, — прогремел Олаф, — скоро твой хозяин уйдет в поход!
И он дружески толкнул кота ногой. Тот перевел на Олафа глаза, в которых появилась безумная радость, как будто кот наконец нашел того, кто виноват во всех его несчастьях. Он издал короткий мяв и вцепился викингу в волосатую ногу, а затем полез по ноге вверх, резво перебирая лапами. Глаза его горели как ведьмины огни.
— А-а-а! Враг метит в сердце! — завопил Олаф. Тряхнув могучими ляжками, он отбросил кота и кинулся в дом. Кот сосредоточенно бежал следом, но человек успел опустить засов и привалился к стене, в полном изумлении слушая дикие завывания и леденящий душу скрип когтей по дубовой обшивке. Простояв так некоторое время, Олаф крикнул:
— Жена! Подай мне мой меч!
Ингрид выбежала на его зов и тоже замерла, когда до ее слуха донеслись нечеловеческие звуки. Потом на ее лице появилось понимающее выражение.
— Говорила же я, — напустилась она на мужа, — не доведет твоя мухоморовка до добра! Если она на бедное животное так действует, что же с людьми происходит?! Викинги, называется! Припадочные — и больше ничего!
Олаф несколько секунд глядел в пространство, обдумывая услышанное, а затем его рыжую бороду встопорщила широкая улыбка.
— Я тут подумал…
— Не-е-е-т! — взмолилась Ингрид. От гениальных прозрений своего мужа она давно не ждала ничего хорошего.
Но тот зычно захохотал, осторожно прислушался и, убедившись, что кот ушел, выбежал за дверь. Он шел прямиком к конунгу, чтобы изложить ему свой гениальный план.
— Мы дадим всем нашим котам «напиток богов», — убеждал он собранный на скорую руку военный совет, — выпустим их на врагов, вселим ужас в их ряды и нападем сами. Ярость кота, хлебнувшего напитка, не поддается описанию, клянусь Вальгаллой!
— Совсем-совсем новый прием, — покачал головой старый воин. — наши предки так не сражались.
— И что, надо сидеть и обрастать мхом?! — вспылил Олаф.
Решено было опробовать новаторский прием, совершив набег на соседнюю деревню. Однако это решение было непопулярно. Особенно возмущались дети, которые любили играть с пушистыми друзьями, и старики, для которых коты и кошки зачастую были единственными собеседниками. До дня набега Олаф получил немало косых взглядов, а уж упреков от собственной жены, — немерено.
И вот великий день пришел. Поймали всех котов и кошек деревни, напоили мухоморовкой, погрузили в трюм и отплыли. Ветер весело дул в паруса. Седой конунг стоял на носу, о чем-то размышляя. Молодой скальд вытянул руку вдаль, чтобы привлечь внимание остальных, и продекламировал:

Над озером кровавая заря,
Корабль котов бросает якоря!

Все почтительно склонили головы перед его поэтическим мастерством. Вдали зачернел берег и бревенчатые дома обреченной на растерзание деревни. Скоро корабль причалил, и викинги выбрались на берег, громыхая воинским снаряжением.
— Выпускайте боевых котов! — повернулся Олаф к гребцам. Затем он продолжал давать последние наставления.
— Запомните: вперед не лезть! Первыми бегут боевые коты, следом мы. Сначала они, потом — мы.
Из трюма донесся прямо-таки волчий вой, и даже бывалые воины побледнели. На палубу выкатилась пушистая лавина, опрокинула гребцов, качнула корабль и попрыгала на землю. Там она быстро сориентировалась, что к чему, развернулась и помчалась на своих мучителей.
— Эй-эй, не сюда! — закричали храбрые воины. Тут они увидели оскаленные пасти и капающую с них слюну и не рассуждая, дали деру. Гремя мечами, отряд вломился в заросли, и началась долгая погоня по лесу. Сначала викинги бросили щиты, затем мечи, затем — рогатые шлемы. Олаф тоже бежал в первых рядах, озадаченно пыхтя. Тут его обогнал конунг, заметив на бегу:
— Вот как оно получилось: сначала-то мы, затем — они. Ну погоди, Олаф, как только вернемся…
…Олаф, говорят, подался в бега и позднее был в числе первооткрывателей Америки, где и поселился. Почему-то там завиральные идеи сходили ему с рук. Мухоморов в Америке было мало, поэтому непременный напиток богов викинги стали делать из винограда. Олаф, можно сказать, стал первым американским виноделом.
А коты? — спросит читатель-гуманист. Котов больше никто не трогал, но долго еще по всей Скандинавии ходили туманные слухи о котах-берсерках, с наступлением темноты скребущих огромными острыми когтями в двери домов...

Багира, а у вас на даче тоже был кот вроде Пегого?

И напоследок еще одна история, на сегодня усе

ЕЩЕ ОДНА ИСТОРИЯ ПРО КОТА
Вася сидел в метро и меланхолично прихлебывал пиво из яркой банки. Две таких же стояли рядом в проходе и благонадежные граждане, не говоря худого слова, обходили их стороной. На сиденье стояла изящная плетеная корзинка, из-за которой у Васи и было плохое настроение. Любимая бабуля позвонила с дачи и, всхлипывая, попросила привезти ей кота, без которого она не может обходиться ни дня и который в ее отсутствие наверняка не накормлен как следует. Васина мама сунула ему 100 рублей, корзинку с котом и благословила на дорогу.
То ли кот перед выходом поел, то ли Вася в последнее время ослаб, но корзинку он нес с трудом. Барсик немного повыл и поскребся, взывая к людской справедливости, но потом затих, и видимо, решил вздремнуть. Вася вошел в метро и с облегчением бухнул корзину с котом на сиденье. И зря.
От толчка кот проснулся и устремился из своего узилища. Вася крепко удерживал крышку, и тогда животное сменило тактику. Просунув когтистую лапу, оно изрядно повредило парню левый бок. Вася немедленно заорал, и вагон посмотрел на него с подозрением. Затем кот перенес боевые действия на правый фланг — и гражданин, мирно читающий газету, вскочил с диким воплем.
— Что вы себе позволяете, молодой человек? — напустился он на Васю.
Тот схватил тару и поволок ее к выходу, всей душой желая придушить вредное четвероногое. Но кот тут же стал олицетворением кротости, из корзины не доносилось ни звука. Вася без всяких приключений доехал до своей станции и сел в маршрутку.
Напротив него сидели двое откормленных молодых людей с довольным взглядом. Маршрутка тронулась с места, Вася закрыл глаза и задремал, но вскоре ощутил внутреннюю тревогу. Распахнув очи, он увидел, что на него неотступно глядят двое напротив.
— Здравствуйте, — вежливо сказал один из них.
— Я вас не знаю, — хмуро ответил Вася, придерживая корзинку с котом.
— Это ничего, — ласково заметил второй, — мы видим, что вы добрый и хороший человек. Думали ли вы когда-нибудь, что такое Бог? Что такое душа?
— О, слаба душа человеческая. — подключился первый. — и грешна. Но настанет день гнева, и тогда спасутся только истинно верующие. Брат мой, желаете ли вы быть среди них?
«Свидетели Иеговы», — пронеслось в голове у Васи.
Старушка с рассадой на переднем сиденье перекрестилась, девушки захихикали, остальные хранили молчание.
— Приходите к нам, юноша, — призывали откормленные молодые люди. — Покайтесь, и вы обретете себя!
— Водитель, — громко сказала строгая дама в очках, — высадите этих двоих, они из секты!
— Они оплатили проезд, женщина, — невозмутимо заявил водитель.
— Я вижу вас, юноша, в числе обращенных, — громогласно объявил агитатор. — Примите же мое братское объятие!
Он потянулся к Васе, тот конвульсивно дернулся, и корзинка упала. Кот, совершенно ошалевший от духоты и тряски, понесся по маршрутке, дико мяукая, а свидетели Иеговы затянули какие-то свои псалмы.
— Барсик! – закричал Вася.
Но кот уже почувствовал вкус свободы и прыгнул на плечи к водителю. Ругаясь непечатными словами, тот нажал на тормоза, машина взвыла и остановилась. Кот птицей вылетел в открытое окно — и был таков.
— Вы мне за это заплатите! — завопил водитель.
— Это входит в стоимость проезда, — нашелся Вася и выпрыгнул из маршрутки.
Кругом расстилались капустные поля. Солнце жарило во всю ивановскую. Кота было не видно…
Поздним вечером Вася, шатаясь, подходил к крыльцу бабулиной дачи. Та пила чай на веранде и читала журнал «Сельская жизнь».
— Ой, внучек! — обрадовалась она. — Чего такой бледный? Хочешь чайку с вареньем?
— Бабушка, — Вася запнулся, — хочу тебе сказать…
— Кс-кс-кс, иди сюда, мой маленький, — завела бабушка, — я так по тебе соскучилась!
Невесть откуда появившийся кот, помахивая пушистым хвостом, проследовал на веранду и принялся лакать молоко из блюдечка.
— Спасибо, что привез моего любимого Барсика, — улыбнулась бабушка. — И как ты его вышколил: ведь прямо за тобой шел, след в след!
Вася захрипел и упал на грядку с морковью. В его помутившемся рассудке была только одна мысль: «Какая же сволочь этот кот!»

можно у себя на сайте Ваши рассказы разместить?

Конечно, спасибо! только потом, плиз, киньте мне ссылку в ЛС на сайт, интересно посмотреть И еще можно поставить (чтобы все было как у людей) знак копирайта и написать "Мария Скворцова" (ето я). Пара этих рассказов печаталась в журнале "Зоопрайс" давно, лет пять назад.

Спасибо.

Спасибо! конечно, поставлю!