ЗВЕРИНАЯ ЧАСТЬ МОЕЙ СЕМЬИ
10 МАЯ 2007 (10:48)
Начну и я потихоньку выставлять сюда своих животных. Хронологии, наверное, не получится. Как карта ляжет.
Эта кошечка Шурочка. Начинаю с нее потому, что ее появление в моем доме самое загадочное, тайна, до сих пор не раскрытая.
Поздняя осень, почти упавшая листва, глухая деревня в стороне от дорог домов на 30, две трети из которых уже покинуты дачниками. По работе прихожу в заброшенный, заколоченный дом, в котором, по крайней мере, год никто не жил. Все окна, в том числе чердачные, закрыты ставнями. Открываю, снимаю ржавый навесной замок, вхожу. Совершенно нежилая обстановка, пахнет плесенью и грибком, паутина и полумрак. Скрипучие, шатающиеся полы, низкие потолки из прогнувшихся, местами сломанных досок. Дом, как будто, против, что его потревожили, насторожен, враждебен и на каждое мое движение отвечает брюзжаньем стекол и недовольным скрипом половиц. Замерла, стараясь сквозь полумрак разглядеть хоть что-то, и понимаю, что в доме не одна. Какое-то движение на чердаке. Умом понимаю, что в доме никого быть не может, но неприятно. Вдруг одна из потолочных досок прогнулась, и образовавшуюся щель высунулось нечто - круглое, темное с ярко горящими янтарными глазами. Собрав в руки все свое хладнокровие и стараясь не думать о приведениях, вспоминаю всех знакомых зверьков, но ничего на ум не приходит. А глаза пристально и угрожающе продолжают буравить меня. Застыла в ужасе, не решаюсь ни одного движения сделать. И вдруг из этого страшного и ужасного нечто раздается вполне уютное и миролюбивое «мяу». Чисто инстинктивно поднимаю руки, и в них валится что-то теплое, мягкое, пушистое. И это что-то сразу же начинает мне петь мирные и дружеские песенки. И сразу же это «нечто» превращается в домашнюю персидскую кошечку, худенькую и очень радующуюся, что ее нашли. А недружелюбный и сварливый дом вдруг становится просто одиноким и заброшенным стариком, радующемуся тому, что хоть кому-то можно пожаловаться на свой радикулит.
Но это лирика. С кошкой на руках обегаю всех оставшихся в живых соседей. Никто не знал этой кошки и не видел ее. Кошарка была, конечно, худая и голодная, но уж явно последний год хоть что-то ела. И как она могла попасть в эту глухую деревню, не говоря уже о заколоченном доме, в который год никто не заходил - это тайна, загадочная и мистическая. Не менее мистическая тайна, почему, когда я пыталась эту кошечку пристроить и люди хотели ехать ее смотреть, у меня вечно все срывалось из-за работы, болезни, всего, чего угодно. Так Шура стала моей кошкой.
Она очень маленькая, размером с полугодовалого котенка, хотя ей где-то между двумя и тремя годами, здоровьем не блещет, но стойко и покорно лечится. Очень мягкая. Когда берешь в руки - обвисает, как тряпочка. Любит мыться в горячей воде. Позволяет носить себя за спину собаке, ничем не выражая своего неудовольствия. А та возьмет ее, «Шурку за шкирку, как шкурку», принесет к себе на место, полижет, повылавливает несуществующих блох, потом берет и несет обратно в ее любимое кресло. А однажды долго и упорно, когда я пришла домой, вместо тапки пыталась в руки пихнуть мне Шурку.
11 МАЯ 2007 (18:28)
Решила я написать оду своей любимой собаке. Ода другой любимой собаке у меня есть, да только закончена она, когда той, увы, уже не было в живых. Неправильно это... Ценить надо, когда имеешь, а не когда теряешь.
Ризеншнауцер Клава, не найденыш, ее никогда не бросали, но она настолько терпеливо выносила постоянных временных обитателей моей квартиры, помогая мне воспитывать и выхаживать их, да и сама спасла не одну живую душу, что считаю, что на этом форуме она будет не лишняя.
Клава попала ко мне в возрасте 5 месяцев, из частного питомника, который занимался разведением чисто рабочих собак, и распределял щенков только среди своих. Попала совершенно случайно. Собаки этого питомника работали на охране, отличались особой злобностью. И хотя я понимала, что пять месяцев очень неудачный возраст для смены хозяина, что щенку многого не дано, что он должен был получить, но настолько мне понравилась она, не внешностью, кстати, совсем не привлекательной - не отриммингована, шерсть какими-то пучками, блекло - черная, а независимым, очень серьезным характером. Меня, как незнакомого человека, вообще в упор не видела, хотя не боялась, а при нарушении границ скалилась. Но такая уж судьба собаки. Ее взяли на поводок и потащили из квартиры хозяйки, якобы гулять. Не поверила.… Всю дорогу до автобуса оборачивалась и пыталась вырваться, но не скулила. Но в автобусе поняла, что в этом мире в качестве поддержки и опоры осталась только я. Из автобуса я вышла ее хозяйкой, и так на всю жизнь.
Далеко не первый (надеюсь не последний) щенок в моей жизни. Но такого самомнения, нахальства я еще не видела. Мы задирали все и всех. И хотя у заводчицы было все подробно выспрошено, для меня до поры до времени осталось тайной, что пятимесячный щенок ходил на охрану с взрослыми собаками, сидел на блоке и от мамы с тетками научился не только гавкать, но и реально кусаться. Поэтому, когда во второй вечер я спустила ее с поводка, что она убежит - не боялась, контакт уже был, эта черная дрянь первым делом побежала за парнем и цапнула его за брючину. Пришлось платить первый раз. Тьфу-тьфу-тьфу, последний. Так началась наша совместная жизнь. Клава была очень самонадеянной. И хотя очень ясно прослеживалась ее привязанность ко мне и ко всем членам семьи, авторитетом для нее стать было очень и очень тяжело. Она не понимала, почему нельзя далеко убегать или сбегать проводить до дома собаку с выгула - ведь она же возвращалась, почему нельзя погнаться за лошадью, которая ее так боится, почему нельзя вступить в единоборство с пьяным. Этому вечно взлохмаченному существу казалось, что оно сильнее всех. И умнее. С трудом удавалось переубедить ее, что это не так. Поняла я, что становлюсь для нее настоящей хозяйкой тогда, когда при каких-либо непонятных для нее явлениях она вопросительно стала тыкаться мне в руку. Идет огромный грузовик навстречу, ткнется - не опасно ли, пропускаем автобус, не садимся в него, ткнется - вижу ли я его. Рядом с играющим ребенком прошел пьяный, ткнется - не надо ли защитить. Не один седой волос появился у меня на голове благодаря Клаве. Часто скрипя сердцем, отстегивала я карабин, но понимала, не спущу с поводка сейчас - не спущу завтра, собака вынуждена будет влачить затворническую жизнь на привязи, что для ризена смерти подобно. Воевали, прибивались друг к другу. Часто мои семейные вспоминали, как в первое время я отчаивалась, жаловалась, что не знаю, как общаться с собакой, она ведь не понимала ни одного слова, даже кличку свою плохо знала. Это притом, что в то время у меня еще была жива моя овчарка, умнейшая, преданная, которой и команд-то было не надо, мысли умела читать. Часто смотря на Клаву, я пеняла ей мысленно, понимая, что это плохо, но почему ты не овчарка, а после смерти любимой Руты, к этому прибавлялось, но почему ты не Рутка.
Шло время. Очень тяжелый первый год оказался позади. Он не прошел даром. В 8 месяцев закончили и получили диплом по курсу управляемой городской собаки, начали заниматься защиткой, причем, если наших сокурсников учили кусать, нас учили не кусать, когда это не надо. Научили. Параллельно мой муж для своей работы отдрессировал ее и использовал на розыск взрывчатки. Он брал ее на работу, она участвовала в нескольких задержаниях, в нее стреляли, это было в помещении, слава Богу, промахнулись, но я сказала, что на работу собака больше ходить не будет. Это мой эгоизм, Клаве очень не хватает работы, она хочет и может искать, охранять, сторожить, поэтому очень рьяно использует свои навыки в обычной жизни, придумывая себе ситуации, в которых требуется ее помощь.
Сейчас моей Клаве пять лет. Конечно, те бездарно проведенные полгода, самые дорогие для умственного развития щенка, не прошли даром. У нее есть свои недостатки, о которых знаю только я. В целом это уравновешенная, но очень энергичная собака, ласковая и нежная со своими, очень сдержанная с посторонними. Конечно, я любила эту собаку с самого первого дня появления в доме, но слишком сильна была горечь от утраты моей любимой овчарки, слишком часто я их сравнивала, слишком не хватало мне своей Руты, я осознавала, что такой собаки, как моя любима очарка, у меня больше не будет. Клава не была такой, она была другой, и весьма далекой от идеала собаки, но не так давно до меня дошло, что жизнь, дав мне Клаву, подарила мне подарок, который я не заслуживала. При всей своей жесткости, непокорности, резкости, Клава - это собака созидатель, спасатель, она готова спасать и спасает хозяев от нехороших людей. Однажды в лесу она нашла бабулю, которая пошла за грибами, ей стало плохо с сердцем, до деревни она не дошла 500 метров, провалилась между поваленными деревьями, пролежала там сутки, кричать уже не могла. Клаша нашла ее и начала облаивать, призывая меня. Мне осталось только вызвать Скорую помощь. В общем-то, недрачливая, когда в нашей компании стая из двух стаффордов бросилась на маленького французского бульдога, Клава не поддержала стаю, как могло быть, а стала биться с двумя стайными (от одного хозяина) стаффами, и выстояла, ведь она защищала слабого. Сцепилась (и выстояла) с кобелем среднеазиата, который в деревне сорвался с цепи и начал грызть соседку. Когда я подбежала, смелый и грозный по отношению к старухе алабай, от моей Клавы поджал хвост и припал к земле. Только в доме я заметила, что Клашкина голова в крови, пришлось ехать зашиваться. Спасла, найдя умирающих в кустах, терьерчика Паркера, молодую пуделяшку. Спасла бессчетное количество щенков, постоянно сдавая кровь, берут у нее всегда по три - четыре дозы, так как кровь хорошая и ни разу не было отторжения.
Клава - это настоящая защитная собака - компаньон. С ней хорошо дома, особенно, если пустить на диван. С ней весело, можно поиграть во множество игр, побороться, поискать, повыбирать. С ней легко и приятно гулять в парке или за городом, она ни на кого не набрасывается, не убегает, не боится выстрелов, подходит по первой команде, она наслаждается каждой секундой прогулки, любит бегать, купаться в ледяной воде, поднимать в воздух перепелов и гоняться за зайцами. С ней удобно в любой поездке, поезд, автомобиль, трактор - не полный перечень средств передвижения, которые нам пришлось использовать, ее можно оставить в любом месте, и она будет ждать столько, сколько нужно. С ней надежно ночью на улице. Одного ее грозного рыка достаточно, чтобы осадить зарвавшегося пьяного. А если рык не помогает, она может, мгновенно рванувшись в воздух, ударить резко и сильно лапами так, что летят на землю двухметровые мужики. Зубы, как правило, применять уже не зачем.
И вот смотря на это чудо, данное мне, думаю только об одном, как хорошо, что ей еще только пять лет, и молю, чтобы вместе встретить ее десятилетие, пятнадцатилетие...
...Это единственная цифровая фотка собаки, после которой я поняла, что такое настоящая Собака. И я прекрасно осознаю, что такой у меня больше не будет. После нее порода немецкая, восточноевропейская овчарка для меня больше не существует. Крайне суровая, абсолютно не умеющая лаять, внешне не ласковая, не любящая, а лишь терпящая любые фамильярности даже от "своих", преданность и любовь она выражала стремлением быть всегда между хозяином и любой опасностью, будь то пьяный или мчащийся грузовик, стремлением прочитать мысли и выполнить все желания, причем абсолютно без подобострастия, а спокойно и достойно.