Про кошек блокадного Ленинграда

Читаю книги про блокаду Ленинграда, попался материал и про кошек. Хочу поделиться

"В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы.
Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.

Немного грустного, но честного

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»

Кошка значит победа

Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.

Мохнатый спецназ

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
И тогда было принято решение доставить в Ленинград кошек о том, что в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек».
Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).



Кошачья мобилизация

Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно.
В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет.
Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом».
Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов. "

.... ну да, а теперь их травят в подвалах вместе с крысами, не понимая, что они единственным способны сдерживать рост численности крыс.

.

Да, это точно, а моего дедушку в блокаду спас от крыс его черный кот, чудом сохраненный дедом и бабушкой. Он долго сражался с красой, дед ничем не мог помочь - лежал обессиленный от голода... кот задушил крысу и умер на следующий день от ее укусов. Вот так, с тех пор особое место в нашем доме - котам, особенно черным

Блокадный кот
Елена Заостровцева
Рассказ пережившей блокаду

.

БЛОКАДА... Слово жуткое какое...
Костлявый ад и голод в нём слышны.
Будь проклят тот, кто это всё устроил,
Не смог договориться по-простому:
Чтоб без смертей, без крови... без войны!

Мой муж, майор, едва успел собраться -
Уже машина ждёт его внизу.
Девчонкам от отца не оторваться...
А младшенькая положила зайца:
"Чтоб не скучал! Далёко повезут!"

А я - поверишь, Таня, - ни слезины!
Как истукан, застыла у окна.
К груди прижала кошака, Максима,
И затвердела. Стала как машина.
Война, ну что поделаешь, - война!

Потом с эвакуацией тянули,
Потом - уже под Гатчиной бои...
Завод живёт: нужны снаряды, пули!
И лето, осень - мигом промелькнули...
Ох, бедные девчоночки мои!

Они ведь, Танька, знаешь - ленинградки!
В чём держится душа... А в дом войдёшь:
- "Ну, как дела?" - "Всё, мамочка, в порядке!
Вот: я для Даши сделала тетрадки,
Играли в школу..." А в ручонках - дрожь.

Мне, Таня, на заводе легче было:
Похлёбку выдавали на обед.
Там не до мыслей горьких да унылых,
Ты механизм, животное, кобыла,
И адская работа - словно бред...

Мне наша повариха, тётя Маша,
В горсть крошек набирала... А потом
Бежишь домой: как там мои бедняжки?
Заварят крошки кипяточком в чашке -
И завсегда поделятся с котом.

Так вот, Танюшка... Про кота, Максима.
На целый дом - а в доме сто квартир
(Жильцов-то меньше) - из котов один он.
Других поели... Это - объяснимо,
Быть может, коль с ума сошёл весь мир.

Соседка Галка всё пилила, сучка:
"Ты дура! Ведь по дому ходит зверь!
Глянь на девчонок! Будто спички - ручки!
Помог бы им сейчас мясной-то супчик..."
А я - крючок покрепче вбила в дверь.

Но становилось горше... Холоднее...
Не спрячешься, коль в дом стучится смерть!
А старшенькая месяц как болеет
И, забываясь, шепчет: поскорее...
Я больше, мама, не могу терпеть...

Что тут со мною сделалось - не знаю.
На кухню я метнулась за ножом.
Ведь я же баба, в сущности, не злая,
А словно бес вселился... Как могла я?!
Взяла кота: Максимушка, пойдём!

Он, несмышлёный, ластится, мурлычет.
Спустились мы к помойке во дворе.
Как жуткий сон всё вспоминаю нынче,
А ведь кому-то это, Тань, привычно -
Скотину резать в супчик детворе.

Спустила с рук... Бежал бы ты, котишка,
Уж я бы за тобой не погналась...
И вдруг гляжу - а он не кот! Мальчишка...
"Голодный бред"?! Ну это, Танька, слишком!
Ещё скажи похлеще: напилась!

Трезва, в своём уме... А мальчик - вот он.
Косая чёлка, грустный взгляд такой...
В рубашечке, на голове пилотка...
Запомнились сапожки отчего-то:
Оранжевые, новые - зимой!

Он словно понимал. И не спасался.
Не убегал. Пощады не просил.
Прищурюсь - кот. Глаза открою - мальчик.
... я, Танька, пореву. Что было дальше -
Рассказывать без слёз не хватит сил!

Ох, как я нож-то, дура, запустила!
За дровяник! В сугроб! Чтоб сгнил навек!
Как я Максимку на руки схватила,
Ревела как! Прощения просила!
Как будто он не кот, а человек!

Не чуя ног, домой взлетела птицей
(Ползёшь, бывало, вверх по полчаса),
Котишка крепко в воротник вцепился,
И слышу - что-то без меня творится:
В квартире смех, чужие голоса!

И старшая выходит - в синем платье,
Причёсана: мол, гости! Принимай!
Вот, прямо с фронта - лейтенант Арапов,
Привёз посылку и письмо от папы.
Я, мам, пойду на кухню - ставить чай!

Как будто не болела... Что за чудо?!
... Посылка эта нас тогда спасла.
Как выжили мы, говорить не буду,
Да и сама ты знаешь: было трудно...
Но Женька в школу осенью пошла!

Там хлеба с чаем малышне давали,
Кусочек невеликий, граммов сто.
Весной в саду пришкольном лук сажали...
...А Галку-то, соседку, расстреляли.
Но только, Тань, я не скажу, за что.

Дорога Жизни стала нам спасеньем:
Все нормы сразу выросли! К тому ж
К нам, демобилизован по раненью,
И аккурат ко Дню Освобожденья
В сорок четвёртом возвратился муж.

А кот что учудил! - к его шинели
Прилип - смогли насилу оторвать!
Сергей мне прошептал: спасибо, Неля...
Войны осталось - без году неделя,
А впятером нам легче воевать!

... Вот девять лет прошло - а я всё помню.
Котишка наш, представь, уже седой -
Но крысолов отменный, безусловно!
А по весне устраивает войны
И кошек... это... прям как молодой!

А вот и он! Явился, полосатый!
Матёрый зверь - ведь довелось ему
Всех пережить - тех нЕлюдей усатых,
Которые - век не прощу проклятых! -
Устроили блокаду и войну.

Да не мяучь, как маленький котёнок!
Опять Максиму не даёшь поспать.
Ну что, доволен? - разбудил ребёнка!
Танюш, подай-ка мне вон те пелёнки...

Родить решилась, дура, в тридцать пять!..

Вот обо всем этом бы рассказать тем, кто приносит усыплять или выбрасывает животных за малейшую провинность, написал не там, уронил что-то, поцарапал интерьер! Кошачья жизнь сейчас не стоит ни гроша, сначала уморим кошек, потом будем мужественно и самоотверженно бороться с грызунами в домах и подвалах! И еще сетовать на то, что дети бессердечные растут!

Моя бабушка с младшим сыном и дочерью (моей мамой) не смогли съесть своего рыжего кота в блокаду (они тоже прятали его от соседей), он умер от голода и холода, также как и мамин брат...

господи какой ужас,невозможно этого представить.....
и стих......Как я Максимку на руки схватила,
Ревела как! Прощения просила!
Как будто он не кот, а человек!

Спасибо.

Котлеты из Васьки[
В бомбоубежище. 1941 год] В блокаду кошки помогли выжить многим людям тем, что стали для них пищей. Вот несколько записей из блокадных дневников.
«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда-то, сказала, что в приют, — мол, там его будут рыбкой кормить, а мы-то не можем… Вечером мама приготовила что-то наподобие котлет. Тогда я удивилась: откуда у нас мясо? Ничего не поняла… Только потом… Получается, что благодаря Ваське мы выжили в ту зиму…»
«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно» — запись из дневника десятилетнего мальчика.
«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой ещё в начале блокады», — вспоминает Зоя Корнильева.

«Мы тоже служим Родине»Блокада Ленинграда, замкнутая немецкими войсками, длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944-го. Погибли более миллиона жителей города. Сейчас в СПб проживают немало ветеранов Великой Отечественной войны, 36 000 награждены медалями «За оборону Ленинграда», 155 000 — знаком «Жителю блокадного Ленинграда». А были ли награждены коты? — Да. — За что? — За бдительность!
«Пошли, хозяин, прятаться…» — именно так переводилось на человеческий язык поведение кошек, когда они во время войны, предчувствуя налёт немецких бомбардировщиков, дыбили шерсть, шипели, издавали раздражённые вопли и прямиком неслись в ближайшее бомбоубежище. Ценность их предупреждения была в том, что о беде, готовой обрушиться с неба, они узнавали раньше радарных установок. Известна история про рыжего кота-«слухача». Он явился как-то в зенитную батарею под Ленинградом, и чтобы не есть хлеб даром, точно предсказывал налёты вражеской авиации. Причём на приближение советских самолётов кот не реагировал — свои. Командование батареи ценило хвостатого слухача за его редкий дар и не только поставило на довольствие, но выделило солдата, чтобы присматривать за ним.
Кошкам, помогшим спасти чью-то жизнь, вручалась медаль, на которой были слова: «Мы тоже служим Родине».

А что за книгу вы читаете?

"Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя".

Потрясающая фраза!!!

Спасибо! Вот ещё про животных в блокаду:
Судьба животных блокадного Ленинграда ("Блокадная книга ").
Это тоже часть трагедии города. А иначе не объяснишь, почему не один и не два, а едва ли не каждый десятый блокадник помнит, рассказывает о гибели от бомбы слона в зоопарке. Многие, очень многие помнят блокадный Ленинград через вот это состояние: особенно неуютно, жутко человеку и он ближе к гибели, исчезновению от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы!

Ф.А.Прусова вписала в своей дневник услышанное по радио из стихотворения Веры Инбер -- то, что она сама видит, переживает:

"Ни лая, ни мяуканья, ни писка пичужки".

А вот у Г.А. Князева: "Я все записываю, что попадает в мой кругозор. Но вот давно уже в мой кругозор не попадает ни одной собаки, ни одной кошки, ни одного голубя... Даже воробьев не вижу, хотя для них пища на улицах имеется. Первых съели. Воробьи, должно быть, померзли от сильных морозов. Правда, одну живую собаку я знаю, это у Лосевой. Она держит ее в комнате, никуда не выводит. Потерявши мужа, она привязалась к своему псу, как к другу".

Нам передали рукопись Ирины Корженевской, и, хотя автор рукописи -- вполне сложившийся писатель и то, что мы процитируем, уже вполне литература (а в нашей книге это скорее недостаток, чем достоинство), ) мы в виде исключения приведем несколько отрывков:

"...Хлебный магазин, где я получала паек, находился на углу напротив. Там, как и везде, окна заложены мешками, и продажа идет при свете коптилки. Недавно я заметила, что у входа в магазин сидит овчарка. Шкура и скелет. Она сидит и смотрит на входящих и выходящих, и глаза у нее горят и просят. Но кто может с ней поделиться? Все проходят, не глядя, а она все сидит и сидит. Смотрит на каждого, и на меня в том числе. Однажды я видела, как она шла к своему посту. Она шла на трех лапах. Передняя левая болит. Может быть, вывихнула? Где же ее хозяева? Умерли или выпустили ее, чтобы сама кормилась?

Собачка деликатна. Просит без унижения. Взгляд ее говорит: "Я умираю от голода. Может быть, вы дадите хоть крошку?"

Я приласкала эту собаку и приподняла губу, чтобы взглянуть на зубы. Совсем молодая овчарка. И я поднялась к себе на четвертый этаж. Отпираю дверь, и -- глядь -овчарка пришла за мной. Как раз я накануне нашла зеленый хлеб (хлеб с плесенью -- прим. авт.). Придется с ней поделиться. Я дала ей окаменелый кусок, и собака жадно его грызла. Потом я обмыла, была благодарна, свернулась калачиком и уснула. А ведь не может быть, чтобы она не понимала, что людям сейчас очень трудно...

Сколько времени жила у меня эта собака, я не могу вспомнить. Помню только, что уходила, а она оставалась. Она не виляла, когда я возвращалась. Может быть, ей было трудно вилять, а может быть, овчарки вообще не виляют. Я была рада, что у меня дома есть кто-то живой и он ждет меня. Иногда я разговаривала с ней, но большей частью мы молча смотрели друг на друга. Я назвала эту собаку Проспером. Проспер значит "Благополучный". Глядя на лихорадочно горящие глаза Проспера, я думала, что может прийти момент, когда кто-то из нас обезумеет от голода и бросится на своего случайного друга, чтобы съесть его. Но, пока я в здравом уме, я не могу убить существо, попросившее у меня приюта. Собака же настолько слаба, что, пожалуй, не в состоянии броситься на меня. Кроме того, овчарки благодарны и помнят и обиду, и ласку.

Я начала ощущать, что слабею. Я плохо спала, видела съестное во сне. Поминутно просыпалась и слушала, как тикает в репродукторе. Выключать радио было нельзя, а днем и вечером немец бомбил всегда в одно и то же время.

Зеленый хлеб кончился, и я возобновила разведку в квартире. Нужно было найти и топливо. Табуретки были уже сожжены, сожжен и мой кухонный столик. Теперь я обратила взоры на большущий кухонный стол ветеринара. Его хватит надолго, но разрубить мне-таки будет трудновато, а прежде всего нужно освободить его. Я выдвинула верхний ящик. Там лежали кухонные ножи, деревянные ложки, каталка для теста... Засунув руку подальше, я нащупала что-то необычное... Это оказался чистый белый узелок, величиной с кулак... В нем было что-то сыпучее... Может быть, горох? Я развязала узелок и увидела кукурузные зерна. Вот сюрприз! Но откуда в Ленинграде кукуруза? До войны как-то продавали кукурузную крупу, похожую на манную. Из нее можно было варить мамалыгу... Но целых зерен кукурузы в Ленинграде, пожалуй, не сыщешь... И зачем они здесь, где не должно быть съестного, да еще засунуты в самый дальний угол и завязаны наподобие синьки?.. А ведь если их сварить, они разбухнут вдвое, и я смогу протянуть еще два-три дня.

...Я съела всего несколько зерен и дала горсточку Просперу, а утром я разделила кукурузу на две части. Одну отдала Просперу, а другую положила в кулек и после лекций отнесла тете Оле.

...Проспер не выдержал. Зеленый хлеб кончился, кукурузу он съел... И вот дня через два после этого, когда я уходила в институт, он встал и вышел вместе со мной.

-- Я не стану тебя удерживать, -- сказала я ему. -- Но, право же, у меня тебе все-таки лучше... Я наверняка не убью тебя, и в моей комнате немного теплей, чем на улице... Мне будет без тебя грустно...

Все-таки он ушел. Я видела, как пошатываясь, он поплелся к помойке. Наивный пес!"

"Внизу, в квартире под нами, упорно борются за жизнь четыре женщины -- три его дочери и внучка, -- фиксирует Г.А. Князев. -- До сих пор жив и их кот, которого они вытаскивали спасать в каждую тревогу.

На днях к ним зашел знакомый студент. Увидел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо: "Отдайте, отдайте". Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись. Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем, что он проберется к ним и украдет их кота.

О любящее женское сердце! Лишала судьба естественного материнства студентку Нехорошеву, и она носится, как с ребенком, с котом, Лосева носится со своей собакой. Вот два экземпляра этих пород на моем радиусе. Все остальные давно съедены”.

Еще одна женщина, Маргарита Федоровна Неверова "носилась" с живым существом во время блокады. А потом произошла трагедия. Да, трагедия, если и спустя три с лишним десятилетия воспоминание об этом мучит человека, саднит душу.

"...Я вышла из дома. Пошли мы с моей собачонкой, вот такой маленькой, за хлебом.

Когда мы пришли в булочную, хлеба не было, моя собачонка вдруг носом тык-тык-тык в валенок. Я наклонилась:

-- Ты что?

Оказывается, она нашла кусочек хлеба. Мне отдает его. Причем я, знаете, как ворон, вскочила, хлеб зажала. А она на меня смотрит: "Дашь ты мне или не дашь!" Я говорю:

-- Дам, маленький, дам! А я из этого хлеба такую похлебку наварила, что вы даже не представляете, как мы с ней угощались!

Перед войной у нас было шесть собак. Потом, правда, пять раздали, потому что такие собаки были породистые. Оставили вот только нашего маленького фокстерьерчика Зорю. Потом ее наш сосед сожрал.

-- Украл, да?

-- Нет, хуже, чем украл?, за горло меня схватил и... Вот когда дом начали ломать, надо было вещи мне куда-то переносить, а я -- сами понимаете -- не могу. Вот только единственно на детских саночках возила книги сюда. Так вот за то, что он помог мне перевезти крупные вещи, он взял буфет, оттоманку, шкафы... И на закуску-собаку, чтобы я ему скормила. А собака-то была маленькая, там и есть-то нечего было. Она была настолько голодная, что у нее вообще ничего не было. Ну вот, вы понимаете, это собака, которая с колен у меня не уходила, а особенно в блокаду: все-таки какое-то тепло от меня исходило...

-- И все-таки отдали вы собачку?

-- Вот я долго сопротивлялась, потом говорю ей; "Зорик, ну все равно, ну пойдем". И так загадала... Если она встанет и пойдет, -- я ее заберу. Черт с ним, пусть у него веши останутся, пусть все там валится... (И я бы не держалась за вещи, если бы я знала, что муж не вернется. Господи, сколько мне надо!.. К вещам до сих пор равнодушна).

А вот представьте себе, она пришла, села. Я встала, пошла к дверям, -- она даже не повернула головы. Я дошла до порога... Она отвернулась от меня (во так) и не шевельнулась! Я вышла за двери; ну вот, на один марш я спустилась -- и сразу же вернулась. Говорю: "Сеня:, отдай собаку! Бери что хочешь, или... не надо... пусть, не помогай мне ничего..."

"А я, -- говорит, -- ее уже убил..."

Вот, вы знаете, вот это первый раз за войну я ревела. Я мужа провожала, а не плакала. Я как-то окаменела... А тут я..."

А что если потому отвернулась собачка, что поняла -- предала ее хозяйка?

А может, просто жертвовала собой ради хозяйки, раз ей это нужно?..

Сколько лет прошло, а мучит это Маргариту Федоровну -- по натуре женщину жизнелюбивую и ко многому относящуюся иронично.

Алесь Адамович, Даниил Гранин

Вообще я взяла в Маяковке книгу "Дневники блокадного Ленинграда" - в ней собраны несколько дневников разных людей. В книге больше про собаку, которая жила в семье и состояла на воинском учете, даже карточку получала. А потом сгорел питомник и домашних собак забирали на службу - как хозяева отдавали и собака переживала - я плакала...

А про кошек передачу смотрела - как их завезли в блокадный Ленинград с фотографиями и документальными роликами и статьи читала.
А еще есть памятник Кошкам блокадного Ленинграда г. Санкт-Петербург, ул. Малая Садовая, д. 3, метро: «Гостиный Двор». - только я его еще не видела

Вообще все это очень грустно, но правда - от этого еще печальнее. Если бы это была художественная литература, выдумка автора....а так настоящие животные и настоящие люди, настоящие судьбы....

(Из рассказанных мамой блокадника историй, взято из нашей районной газеты "Гагаринский курьер" за февраль 2012)
30 января 1944 года, через три дня после салюта в честь полного снятия блокады, на Московский вокзал пришёл поезд, к которому были прикреплены два вагона с кошками из Костромы и Ярославля. (В Ленинграде до войны было очень много кошек, но уже к весне 1942-го они исчезли.) Когда открыли вагон, через пару минут все киски "растворились" на улицах. Началась их война с крысами. Жители же города получили возможность вновь приютить у себя и ласкать это милое существо. Маме довелось беседовать с тем машинистом, который привёз в город этих кошек. По его словам, на протяжении всего пути хвостатые пассажиры давали "концерты хорового пения". Когда же въехали на Московский вокзал, вдруг наступила тишина, как будто они знали, что прибыли на конечную станцию. Потом в мнговение ока вагоны опустели, так что железнодорожники не успели взять себе ни одной мурки.

Моя бабушка на 9 мая всегда выходила к памятнику неизвестному солдату на Пулковских высотах (под горой) и всегда плакала в этот день. Я была еще мала, глупа и не могла понять, почему она плачет. Брала ее узловатую руку и мы шли в парк и собирали первые весенние цветы, делали маленькие букетики и клали на могилки, тогда, в моем детстве, эти могилки были безымянными... Бабушкин муж - мой дед и ее старший сын - оба пропали без вести. Только младший умер дома в Ленинграде, он не мог убить своего любимца - большого рыжего кота. Но где точно могила младшего сына бабушка моя тоже не узнала... на Волковском кладбище... январь...1942 год..., а в феврале умер кот...

Мои мама и бабушка во время блокады жили на Нарвском пр.
и были очевидцами двух подобных историй. Бабушка работала в бригаде по травле крыс.

Мои жили тогда на 1-ой Советской...