Только про собачек и кошечек... С тырнета.

Пес кричал от ужаса и боли -
Все перед глазами до сих пор!
А они его ножом кололи
И стреляли медленно в упор!
А потом снимали, наслаждаясь,
Как он в страшных муках умирал,
Пытками своими, упиваясь,
Изверг пса лопатой добивал...
Льется кровь невинно убиенных,
Расплодилась мразь по всей земле,
Слабых не щадят они и пленных,
На войне теперь, как на войне!
Душит зло несчастную планету,
Видно, уж, недолго до конца,
Падший ангел с нами рядом где-то,
Лишь не видно нам его лица!
Вспомнила замученных в Афгане
И в фашистских страшных лагерях...
Люди! Зло все время рядом с нами!
Множится стремительно впотьмах.
Вот оно уже набрало силу,
Давит все живое на пути.
Господи! Прошу! Дай людям силы,
Хоть кого-то от беды спасти!
Поднимайтесь, люди! Поднимайтесь!
С Богом в сердце и к плечу плечом!
Кто как может, только постарайтесь
Воевать с кровавым палачом!
С сатаной, что миром этим правит,
С армией приспешников его,
Или он солдат своих заставит
Истребить нас всех до одного!
Поднимайтесь, люди! Враг коварный!
Начинает убивать с собак!
А потом - ведь все элементарно...
Нам готовит следующий теракт!

Три котёнка в маленьком лукошке
Плачут у детдомовских дверей
Родила недавно видно кошка
А хозяин выбросил скорей

Серые, слепые, без породы
Крик подняли, плачут не унять.
Маленькие "бестии природы"
Требуют, их с улицы забрать.

Дети из детдома сквозь окошко
На котят, что брошены, глядят.
Вдруг на крик совсем чужая кошка
Прибежала, чтоб забрать котят.

Обняла их лапками, согрела.
Вылизала ушки языком.
Песенку им ласково запела.
И куда-то унесла за дом

Много криков, радости в окошко
Вызвала она среди детей
Забери нас тоже мама-кошка
Забери отсюда поскорей.

Кошки гораздо умнее котов!
Кошки не станут орать спозаранку
И воровать колбасу со столов,
И не удавятся за валерьянку.

Кошки общительны и веселы,
И обаятельны невероятно!
Кошки не метят в квартире углы,
Так как воспитаны и аккуратны.

Не говоря о ее красоте -
Чистый гламур с неземными глазами!
Что невозможно сказать о коте,
Правильно? Выводы делайте сами!

В соседнем доме, в подворотне,
Живет серьезный рыжий кот.
Когда я в школу пробегаю,
Как на часах, меня он ждет.
Зову его, а кот ни с места-
Лежит, молчание храня.
Но, если я ему не нравлюсь –
Зачем он смотрит на меня?

В соседнем доме, на балконе,
Живет лохматый рыжий пес.
Когда из школы я возвращаюсь –
Он на меня глядит всерьез.
Зову его, а пес ни с места-
Глядит, лишь морду наклоня.
Но, если я ему не нравлюсь –
Зачем он смотрит на меня?

В соседнем доме, есть мальчишка –
Он рыж, лохмат и деловит.
И на меня, в свое окошко
Исподтишка, весь день глядит.
Когда же встретимся случайно-
Бежит домой, как от огня.
Но, если я ему не нравлюсь –
Зачем он смотрит на меня?

Когда на сердце маята -
Сгребаю на руки кота,
И иногда, хоть это вздор,
С ним начинаю разговор:
- Ты, Васька, плут! Ты, Васька, гад!
Ты исцарапал всех подряд.
А я тебя, гляди, терплю!
И выделяю по рублю
Тебе на рыбу, дармоед…
И Васька жмурится в ответ.
Я продолжаю. Тот же тон.
- Скажи, любить тебя за что?
Ленивый, глупый, шебутной…
Смеются мыши над тобой!
Позоришь весь кошачий род
Ты, шалопай и обормот.
Бандюга ты средь бела дня…
И Васька слушает меня!
Перехожу на новый круг:
- Ты, Васька, - враг! Какой ты друг?
Ты ободрал вокруг давно
Всё то, что не разрешено,
Не понимаешь ни черта, -
Моя не вечна доброта!

…Забавна человечья власть! -
На Ваську я оторвалась.
Мой Васька внял свою вину,
Перевернулся и заснул.
Дружище, не попомни зла!
Хозяйка - душу отвела.

Однажды, ни давно и ни вчера,
Но здесь, у нас под самым боком будто,
Поставить в центре старого двора
Решили трансформаторную будку.

За три часа отрыли котлован,
А поутру, лишь только заалело,
К нему пригнали новый автокран,
А с ним бригаду. Завертелось дело.

Рабочих затянул круговорот:
Замесы, блоки, арматура, стойки…
Вдруг из подвала вылез рыжий кот
И побежал неторопливо к стройке.

Кот двигал прямо, ни присев, ни встав,
А, добежав до стройки, рухнул в яму.
И замерла бригада на местах,
Чтоб разрядиться шутками и гамом.

Достали. Чуть земля коснулась лап,
Кот снова в яму, курса не меняя.
«Да он слепой! – прозрел седой прораб. –
Пусть там лежит! Работать, разгильдяи!»

Кран заскрипел, но встали мужички.
«Гляди, а кот, наверно, это ищет!»
Там, где темнели с мусором бачки,
Бабульки для кота сложили пищу.

Конечно, кот был совершенно слеп.
Годов-то! Шаг людского поколенья!
Но знал весь двор, недаром ел свой хлеб,
Терпя от деток ласки и глумленье.

И мало кто догадываться мог,
Пока во двор не влезла эта стройка,
Что кот чутьём держался двух дорог:
Подвал – пригорок солнечный – помойка.

…Подняли блоки, выбрали настил.
Курил, молчал прораб, серее стали.
Пришёл «фронтальный», яму завалил,
А мужики землицу притоптали.

Переместили стройку во дворе,
Нашлись и аргументы, и ресурсы.
И будка поднялась на пустыре,
И кот шагал к помойке нужным курсом…

Пусть скажут мне, прервав рассказа нить:
«Так не бывает! Вечно врут писаки!»…
Да, мудрым, щедрым, мужественным быть
Не каждый сможет. Добрым – может всякий!

Пока живёшь – беги, играй,
Топорщи пушистый хвост.
Ты знаешь, коты попадают в рай
Сквозь черные дыры звезд.

Засыплет небо по край снежок –
Отсюда и до утра.
Ты сам отыщешь тропу, дружок,
Когда подойдет пора.

Цепочка мягких твоих следов
Из дома уйдет легко,
В страну кошачьих святых садов,
Где в ручьях течет молоко.

Где можно гулять по густым лугам
И прыгать бесстрашно с крыш,
Где нету места твоим врагам,
Где некому крикнуть «Кыш».

И можно самим по себе котом –
Попробуй хоть пальцем тронь!
В холодный вечер явиться в дом
И лечь и смотреть в огонь.

И ангел в свитере до колен
Погладит тебя… Пойми -
В кошачьем раю никому не лень
Для кошек побыть людьми.

Усни спокойно в ногах, дружок.
Мне тоже приснятся сны –
Что в звездном небе горит флажок
Кошачьей твоей страны.

Она умела приходить неслышно.
Она умела слушать, не дыша.
Она гоняла воробьев по крышам
И знала, что у солнца есть душа.

Она ценила в людях однозначность.
Она любила жареный миндаль.
Она любила окна - за прозрачность,
И небо - за томительную даль.

Она любила звуки старых вальсов
И первые весенние лучи.
И не терпела – лишь холодных пальцев,
Пустого взгляда и слепой души.

Она любила прыгать на колени.
Она боялась потерять ключи.
Она играла в догонялки с тенью
От чьей-то непогашенной свечи.

Она любила греться у окошка
И наблюдать игру издалека.
Она навечно оставалась кошкой,
Боящейся гремящего замка.

Ценила – плохо запертые двери.
До дрожи не терпела суеты.
Она не знала счастья просто верить
И не спешила перейти на «ты»

Не потому, что страшно стать домашней
И провести под пледом краткий век:
Лишь только перспектива стать «вчерашней»
Ее пугала в слове «человек».

Она ходила и искала всюду,
Не зная где, куда и как идти.
И только мысль: «Непременно буду!»
Ее вела по дальнему пути.

Среди людей, которых не любила,
И тех, кого не так легко забыть;
Среди мельканья бесконечных «было»
Она искала только «счастье быть».

И чтоб не потеряться в суматохе,
Не слиться с массой серою в одно,
Она не тех искала, коим плохо,
А просто тех, кому не все равно…

Я тебя понимала полностью –
Может, прежде была я
Кошкой?
Ты гулял по астралу полночью,
Ты любил сидеть на окошке;

Как похож пятачок на гривеник -
Были мы с тобою похожи...
И вздымается шерсть
На загривке –
Иногда ощущаю кожей...

Знала я, что во всем ты веришь мне,
Приходя с проблемой любою...
... Ты ушёл
Так легко и бережно,
Не заставив
Страдать с тобою...

Говорят мне: «Глупость! Опомнись ты!
Умер кот – ну, проблема ль это?»
... А у нас бродило по комнате
В шубке мягкой тихое лето -

И дарило любовь, не требуя
Ни ответа, ни пониманья...
Иногда и воде, и хлебу я
Предпочла бы
Твоё
Молчанье...

Теплоты прося необманчивой,
Всё тоскуют мои ладони...
Желтоглазый,
Пушистый
Мальчик мой,
Как тебя не хватает
В доме...

Жил-был обычный серый кот
/в полоску/. Спал в подвале.
Ловил мышей четвёртый год.
За это тётя Валя
Его поила молоком,
Он ластился об ноги.
Такой смешной, он верил в то,
что люди – это боги.

И, что придумали они
Рассветы и закаты,
Цветущий луг и у реки
Пьянящий запах мяты.
Он был прирученным котом
И потому уверен,
Что долг его - платить добром
И быть послушным зверем.
Он отзывался на «кис-кис»,
А по ночам, весною,
Любил забраться на карниз -
Поговорить с луною...

...В ту ночь случился звездопад,
Что исполнял желанья...
Он и Она... Вишнёвый сад...
И нежные признанья...
Уже горели все мосты,
Но голос из окошка:
“Киссс!”... и она была, увы,
прирученною кошкой...
Их успокоила Луна,
Мол, есть страна такая,
Куда однажды навсегда
Все кошки, умирая,
Приходят жить.
И только в той
Стране бывает счастье.
/Клялась обратной стороной
И лунной неба властью./
Сомненья их развеял пёс
Бродячий /можно верить/:
- Чего грустим? Не вешать нос!
У кошек жизней девять.

У перекрёстка двух дорог
Безумно пахло мятой..
Никто не знал, и знать не мог...
...их жизнь была девятой...

А у магазина весь день сидит щенок...
Никому не нужен, бросили его...
Скулит как будто плачет, смотрит мне в глаза,
Пытается сказать «возьми к себе меня» ..

Как забилось сердце у меня в груди,
С этого момента щенок будет моим.
Щас возьмем колбаски, ведь ты ничё не ел,
Загорелись глазки и хвостиком запел..

Пошли скорей домой – и сделаем сюрприз
Дочке дорогой – вы с ней подружитесь.
Жене куплю цветов, она ведь все поймет,
И думает щенок, куда ж он меня прет..

Как вам кличка Шарик - она ему идет..
Поедем на рыбалку вот только подрастет,
А вечером и утром я и Шарик как всегда
В парке на прогулке, у него там есть друзья..

А у магазина весь день сидел щенок..
Какая-то скотина оставила его..
Весь день сидел бедняга и вечер на дворе,
А я пошел за пивом и взял его к себе..

Но как же так можно бросать на произвол..
Бедные животные нам прощают все..
Они же ведь святые, никогда не предадут,
Только люди злые это не поймут..

Приютите обогрейте брошенных собак..
Вам это воздастся, так или не так.
Бог все видит ясно.. Вот так..

Негромко хлопнув, затворилась дверь,
А в след смотрели карие глаза.
Ну что ж, собака, сделаешь теперь?
А с шерсти на пол сорвалась слеза.

Лежал на полке, слушал стук колес,
А поезд уносил куда-то вдаль,
Вздыхал один в квартире верный пес -
В глазах слеза, застывшая печаль.

Соседка принесла ему еду,
Но отвернулся, в лапы спрятав нос,
Как будто бы в тумане... иль в бреду,
Лишь только вздернулся и опустился хвост.

Четыре дня! Четыре долгих дня,
И вот уж поезд мчит его назад!
Он рад родного города огням
И встрече предстоящей очень рад!

Взбежал по лестнице - и ключ в замок,
Ах, кажется все было так давно,
Родного дома преступил порог,
А в комнате... разбитое окно...

Нос по ветру, ища знакомый след,
Собака шла по запаху, но вот
Упала, обессиленная в снег
Не веря, что ее он бросить мог.

А карие глаза глядели вдаль,
Замерзли лапы и поджался хвост
И воем с глотки вырвалась печаль,
Но вдруг задвигался холодный черный нос.

Знакомый запах? Да! Знаком! Знаком!
И лапы позабыли вдруг про боль -
Вперед, за милым слабым ветерком
Влекла его собачая любовь!

Сбивая лапы в кровь о мерзлый лед,
Спешила, красный высунув язык
Туда, где человек, скучая, ждет,
Что б радостный его услышать вскрик,

Что б заглянуть в счастливые глаза,
Услышать ласковый, знакомый смех!
Но... Заскрипели, взвизгнув, тормоза,
Отбросив пса на мягкий рыхлый снег.

Ползком вперед, а сзади следом кровь,
Туда, где свет горит в родном окне
Влекла его собачая любовь
Но... Не дополз... Уткнулся мордой в снег.

А в даль глядят потухшие глаза,
Как будто видят, что не видно мне.
На шерсти белым хрусталем слеза,
А с неба падает пушистый мягкий снег...

Ангел, поверьте- не нимбы и крылья:
Это душа, что тебе сострадает.
Он словно снег, побелев от бессилья
С болью чужой каждый раз умирает…

Ангелом быть, так прекрасно и важно-
Бога познать и сияние рая,
Только б не чувствовать, как это страшно
Жизни терять, каждый раз умирая…

Ангелы- это не лики с иконы
Им не знакомы венец и распятье,
Только от муки глаза их бездонны:
Ангелом быть - это тоже проклятье…

Я так хочу скинуть зло и хворобы,
Мир хоть на миг осветить, будто свечи,
Мы ведь живем, для того только, что бы
Ангельский сан совместить с человечьим.

Стоял он очень тихо у подъезда,
Ни отходя от запертых дверей.
И в сердце огоньком жила надежда,
Быть нужным хоть кому то из людей.

А люди безразлично выходили,
Держа в руках цветные поводки.
Они своих питомцев выводили,
Больного пса стараясь обойти.

Собаки не дворняги, чистой крови,
Носились беззаботно на снегу.
А у него живот свело от боли,
И лед прилип к продрогшему хвосту.

Смотрел он с грустью на чужую радость,
И думал: «Почему ж так мир жесток?
Они ведь для людей совсем не в тягость,
А для меня в любом дворе упрек».

Ушел он прочь, терпеть судьбы надломы,
Не видел он ни ласку, ни уют.
Нет даже будки у него с пучком соломы,
И в миску супа тоже не нальют.

Таким как он дана судьба другая,
За радость на помойке хлеба съесть.
И от отстрела каждый раз сбегая,
Их ожидает не минуемая смерть.

Ну почему ж такое разделенье,
Ведь души одинаковы у всех.
У Господа мы просим всепрощенье,
При этом совершая тяжкий грех.

Своей душе бессмертия желаем,
Чужую боль, переступая каждый раз.
Мы истины простой не понимаем,
Что их глазами смотрит Бог на нас.

..Не прогоняй собаку от себя,
Не надо так с друзьями обращаться,
Она же жить не может без тебя,
И будет целый день в ногах валяться.
Она простит тебе буквально всё,
Твое с утра плохое настроенье,
И с радостью начнет лизать лицо,
На быстрое, надеясь, снисхожденье.
А по утрам, когда ты крепко спишь,
Твой друг сидит, не дышит, не моргает
И, только, ты рукой пошевелишь,
Как пес лавиной счастье извергает.

Много собак не бывает!
Бывает нехватка рук.
Собаки ведь в дом приходят
Не просто так и не вдруг!

Бывает, что не удержишься -
Щенка оставишь себе.
Бывает, что пожалеешь -
Кому-то поможешь в беде.

А может и так случиться -
Пришел, увидел,"погиб"!
Все это прохожим неведомо,
Стая для них - "перегиб".

Меня не заботит мнение
Соседей, сторонних людей.
Да, много собак! Но только вот...
Еще есть и двое детей!..

Никто не страдает в нашей,
Огромной такой семье,
От недостатка внимания
И недостатка в еде...

Сколько еще их будет
Моих ненаглядных псов -
Усатых и бородатых,
Мокрых смешных носов!

Одно только знаю твердо,
Что никогда и нигде
Родных своих не оставлю -
Ни в горести, ни в беде!

Да, больно, когда уходит
Любимый лохматый друг...
Но боль становится глуше -
Оставшиеся вокруг.

А если бояться боли,
То лучше совсем не иметь
Собак, и детей, и близких...
Так можно и жить расхотеть!

Нет у собаки крыльев –
Кто-то не доглядел…
Я бы тебя укрыл,
Я бы с тобой летел…

Что ж ты меня забыл?
Что ж ты меня не взял?
Нет у собаки крыльев –
Ты же об этом знал…

Ты не хозяин был –
Просто тепло и жизнь…
Нет у собаки крыльев…
Как же ты ТАМ? Держись…

Веришь, уйти нет сил,
Я полежу с тобой…
Нет у собаки крыльев –
Есть лишь одна любовь…

Я у чужих дорог
Чуял твою беду,
Только помочь не мог…
Жди, я уже иду…

Я по-собачьи вою,
Плакать я не хочу…
Нет у собаки крыльев?
Странно…
Уже лечу…

Поздняя осень. Слякоть.
Холодно. Сыро. Темно.
Лежит у дороги собака.
Но всем наплевать на нее.
Живая еще…чуть дышит…
Если бы кто помог…
Все мимо идут и не слышат
Тихий скулеж из-под ног…
Поздняя осень. Слякоть.
Холодно. Сыро. Темно.
Лежит у дороги собака,
Которую сбили давно.
Проехали, сбили, забыли,
Еще одну пролили кровь…
Счастливые, в теплой квартире,
Они выпьют бокал «за любовь».
Поздняя осень. Слякоть.
Холодно. Сыро. Темно.
Лежит, догнивая, собака…
А всем, как всегда…все равно.

Нас по-прежнему любят звери,
Мокрым носом в ладони тычясь…
Верно ждет у закрытой двери,
Тот, который один услышит…

Тот, который протянет лапу,
И дыханьем шепнет на ухо
«Я нашел потерянный тапок…»
И лизнет благодарно руку…

Тот, который, студеной ночью,
Ляжет в ноги, согреть стараясь,
А любовь нас связала прочно,
Словно сахар в горячем чае -

Разделить невозможно... Верится
Лишь тому, кто один услышит
Тихий шорох шагов по лестнице,
И мой дождь на весенней крыше…

И согретое лаской прожитой,
Это сердце под Божьим крылышком...
Я тебя не предам, хороший мой,
Тот, который один услышит…

Котенок был некрасив и худ,
сумбурной пестрой раскраски.
Но в нашем семействе обрел уют,
избыток еды и ласки.

И хотя у котенка вместо хвоста
нечто вроде обрубка было,
котенок был – сама доброта,
простодушный, веселый, милый...
Увы! Он казался мне так нелеп,
по - кроличьи куцый, прыткий…
Мне только что минуло восемь лет,
и я обожала открытки.
Я решила: кто – нибудь подберет,
другой хозяин найдется,
я в траву посадила у чьих – то ворот
маленького уродца.
Он воспринял предательство как игру:
проводил доверчивым взглядом
и помчался восторженно по двору,
забавно брыкая задом.
Повторяю – он был некрасив и тощ,
его я жалела мало.
Но к ночи начал накрапывать дождь,
в небе загромыхало...
Я не хотела ни спать, ни есть –
мерещился мне котенок,
голодный, продрогший, промокший весь
среди дождливых потемок.
Никто из домашних не мог понять,
причины горя такого...
Меня утешали отец и мать:
- Отыщем... возьмем другого -
Другой был с большим пушистым хвостом,
образец красоты и силы.
Он был хорошим, добрым котом,
но я его не любила...

Когда злобной судьбы увидишь оскал
Среди смут, забот и тревог -
Ты пойдешь к тому, кого ниспослал
Благодарный кошачий бог...

В вертикальных зрачках притаилась ночь,
Но на самом дне вдруг плеснет
Ярким светом надежда, прогнавши прочь
Потаенных печалей гнет.

И тогда он скользнет неслышно, как тень,
Выгнет спину, сладко зевнет,
Серой мышью тревожный скроется день,
Ну а он на коленях уснет.

Будут яркие сниться вам ночью сны,
На двоих одни чудеса -
Свежий запах внезапно пришедшей весны
И зовущие небеса.

А наутро проснувшись - ты снова в путь,
В битву с тенью, с самим собой.
А посланник отправится отдохнуть
И хранить уют и покой.

И однажды, услышав голодный писк -
Ты не сможешь мимо пройти,
И котенок, поверив - мечты сбылись
У тебя заснет на груди...

Он несмело обследует твой порог -
Взгляд посланца сверкнет во тьме
Ты услышишь, как добрый кошачий бог
Улыбнется где-то тебе.

Мне бы стать бездомным котёнком -
Чтоб, робея, в подъезд зайти,
Полосатой когтистой лапкой
Ночью в дверь твою поскрести.

Наклонишься: «Привет, малявка!
Чей? Откуда в такую тьму?»
Я прижмусь к тебе: «Мяу: Мяу!
Я к тебе, для тебя: я - твой!»

Ты промокшей пушистой шкурке
Нежных рук подаришь тепло,
Я глаза счастливо зажмурю
И мне станет тепло, светло.

Ткнусь в лицо коралловым носом
И, доверчиво в щёку сопя,
Я сотру с твоей кожи слёзы,
А из сердца - боль и печаль.

Я свернусь пушистым комочком,
Часовым на твоей груди -
Буду греть тебя мёрзлой ночью,
Охранять спокойные сны.

Заплачу без сомнений муки
Восемь жизней твоим богам,
Чтоб родные сильные руки
Мне шептали: тебя не отдам!

Когтябрь

Месяц когтябрь. И кошки скребут на душе.
Время настало сидеть в непрерывной тревоге,
Пледом ласкать утомленные топаньем ноги,
В душе плескаться, стремясь утопиться уже
Или повеситься. Кошки скребут и когтят.
Им молока бы, сметаны, подушку, игрушку,
Им бы ладошку, кормушку, мормышку, подружку,
Их же ругают, стригут и лишают котят.
Если бы кошек скребущих душевную рать
Выстроить в ряд, то хватило бы их до Оттавы,
До Бетельгейзе, до чертиков, до переправы,
Где, как известно, котов не пристало менять.
Можно по ним, как по нотам, сыграть что-нибудь.
Можно попрыгать по ним, как по клавишам черным.
Мягкие спины прогнутся под пяткой проворной,
Когти вонзятся в сверкающий шелковый путь.
Птицы на юг улетают – хотят и летят.
Шьются кафтаны, берутся анализы почвы,
Песни поются, рождаются новые почки,
Жизнь торжествует. А кошки когтят и когтят.

Шерстябрь

Вот тут еще почеши. И здесь.
Я чего сказать-то хотел. Как дела?
Я тут на днях к тебе заходил поесть,
А тебя дома не было. Ты где была?
Ты понимаешь, мир какой-то стал равнодушный весь.
Спинку погладь? Там для тебя осталось.
Я тут на днях ко всем заходил поесть,
А всех дома не было. Такая жалость.
А мне говорят – занимайте свои места,
Согласно билетам. Какой у меня билет?
Я так долго спал, что даже устал и встал.
У меня за ушами недочесано за сто лет.
Ты чего вздыхаешь? Давай погрустим вдвоем.
В моей шерсти лекарство есть для души.
Мне гадалка сказала: «Быть тебе королем!
Или не быть». Вот тут еще почеши.
Меня тоже все обижают, особенно все.
И сразу дождь на улице моросит.
А хочешь, возьми меня к себе насовсем.
Не можешь, нет? Ничего, я так спросил.
Ну, я пошел. Как стемнеет, зайду потом.
Ты куда за мной? Хотела чего сказать?
У меня тоже такое бывает, не знаю, что.
Тут еще осталось, за ухом, почесать.

Благодарь

Взяли. Господи, взяли. Спасибо всем.
Я не займу у вас места почти совсем.
Я объемом скромен, как шерстяной клубок,
А характером кроток, как голубок.

Кормят. Господи, кормят. Вот это да.
Я так мало ем, что не ем почти никогда.
Аппетиты мои незаметны на фоне гор
И логичны, как Пифагор.

Гладят, ласкают – и все меня одного.
Окунают? Моют? А это вдруг для чего?
Я натурой чище, чем Будда и ваша совесть.
А меня помыли. Какая печальная повесть.

Но высох. Остался жив. Почесали вот.
Никаких купаний больше ближайший год!
Отмечаем лапой птичку в календаре,
(семь бед…)
Через год вернемся к теме в благодаре.
Или нет.

Кричабль

Ты еще спишь? Ну, спи.
Мне тут только пройти.
Я не ем после шести.
Семи. Восьми.
Прости.
Ты все еще спишь? Ах, да.
Мне вот только туда
И обратно. Я никогда
Не буду тебя будить
И по тебе ходить.
Какая еда?
Как, снова спишь? Ну даешь.
Я здесь быстренько проскочу?
Купи поросенка за грош,
Да посади его в рожь,
Да будет он хорош.
Молчу, молчу.
Я про тебя запеть,
Я по тебе завыть,
Я о тебе мечтать,
Урчать, скучать.
Как мне быть?
Я без тебя устал,
Я тебя оплакал.
А ты воскрес, восстал,
Ожил, затрепетал..
Красота!
А причем тут тапок?

Взбесябрь

Не кормил меня сегодня, не кормил меня вчера,
Не кормил меня ни разу в этой жизни никогда,
Я голодный и печальный, ты плохой и аморальный,
Накорми меня скорее, или будет ор оральный.
Не вошел с котом в контакт – прерванный половой акт,
Прерванный вечерний сон, в кухне бьет вечерний звон,
Был стакан – и нет стакана, поздравляю, проморгал,
Дорога тебе гитара? Все, уже не дорога.
Будут когти по паркету, будут реки по усам,
Раз меня никто не любит, о себе забочусь сам!
Нету равных мне по шубе, по красе и по уму.
Если ты меня разлюбишь, я немедленно умру.

Мяй

Мяй! Отстань! Я кругом сирота!
ты мне мяса вчера недодал.
Жалко мяса тебе для кота?
Вот теперь и сиди без кота.
Мяй! Уйди! Я свободный герой,
Мне свирепые барсы родня,
Львы и тигры рычащей горой
Встанут все, как один, за меня.
Я охотиться буду в горах,
Я орла загоню дотемна,
И на всех разведенных парах
Устремятся ко мне племена.
Я воссяду на диком коне,
Полосат, окрылен и зубаст,
и восстанут из пепла во мне
Ким Ир Сен, Стенька Разин и Баст.
Для влюбленных сиять как звезда
Не устанет мой розовый нос.
Дайте клей, я наклею сюда
И сюда свой насущный вопрос:
Образован. Умен. Многорук.
Регулярно стираю носки,
Избавляю от творческих мук,
От паштета, мышей и тоски.
Шерстяным наделяю ковром
Все поверхности дома и вне.
На добро отвечаю добром!
Так решите – нужны ли вы мне?

Секстябрь

Да, я король. Скромна моя походка,
Но крепок дух и ненасытен тел.
Мне серо-полосатая красотка
Сегодня обещала беспредел.
Экскурсию по черепичным клеткам,
Концерт в ночи, дрожащие усы.
Мне дерзко-полосатая кокетка
Дороже чести, сна и колбасы.
Стремительность романа и гормона
Ведет меня до края и за край.
Мне звездно-полосатая матрона
В который раз показывает рай.
И я лечу… От цикла годового
Осталось только несколько колец.
Мне толсто-полосатая корова
Смертельно надоела под конец.
С печальным звоном катится корона,
Окно в стене выходит на тоску.
Сердито-полосатая мадонна
Котенка кормит, лежа на боку.

Тудасюдабрь

За окном пустота, не видать ни черта,
Вместо воздуха – мутная взвесь.
Я царапаю двери под шепот тоски:
Что ты делаешь здесь?
Здесь шумят и гудят, здесь полжизни не спят,
Здесь закрыта желанная дверь.
Я царапаю стены, но стены крепки.
Что мне делать теперь?
Здесь темно из окна, здесь ладони без дна,
Здесь весь день говорят ерунду.
Я запрыгну на лампу, я выбью стекло
И уйду.
Опрокину герань и исчезну за грань,
Не мяукнув знакомым местам.
Чтобы сердце опять не на место легло:
Что я делаю там?