Только про собачек и кошечек... С тырнета.

Пес кричал от ужаса и боли -
Все перед глазами до сих пор!
А они его ножом кололи
И стреляли медленно в упор!
А потом снимали, наслаждаясь,
Как он в страшных муках умирал,
Пытками своими, упиваясь,
Изверг пса лопатой добивал...
Льется кровь невинно убиенных,
Расплодилась мразь по всей земле,
Слабых не щадят они и пленных,
На войне теперь, как на войне!
Душит зло несчастную планету,
Видно, уж, недолго до конца,
Падший ангел с нами рядом где-то,
Лишь не видно нам его лица!
Вспомнила замученных в Афгане
И в фашистских страшных лагерях...
Люди! Зло все время рядом с нами!
Множится стремительно впотьмах.
Вот оно уже набрало силу,
Давит все живое на пути.
Господи! Прошу! Дай людям силы,
Хоть кого-то от беды спасти!
Поднимайтесь, люди! Поднимайтесь!
С Богом в сердце и к плечу плечом!
Кто как может, только постарайтесь
Воевать с кровавым палачом!
С сатаной, что миром этим правит,
С армией приспешников его,
Или он солдат своих заставит
Истребить нас всех до одного!
Поднимайтесь, люди! Враг коварный!
Начинает убивать с собак!
А потом - ведь все элементарно...
Нам готовит следующий теракт!

Кошка приходит в мир,
Чтобы учить добру.
Душу чью-то согреть,
Стынущую на ветру…

Кошка приходит в мир,
Чтобы учить любви…
Душу родную найди,
Счастьем своим назови!

Нужно творить добро
Здесь и сейчас, пойми!
Кошка приходит в мир –
Чтоб мы остались людьми…


Кошка приходит в мир –
И остаётся в нём
Серым пушистым клубком,
Рыженьким огоньком…

Тихо мурлычет она,
И отступает беда…
Кошка пришла в этот мир
И не уйдёт никогда!

Раздвинув челюсти коленом,
С излишним рвеньем и заботою
Мне кто-то сушит глотку феном!
Урчит мотор минорной нотою.
Я отвечаю вялыми хрипом,
Дышать, глотать не в состоянии,
И возвращается со скрипом
Из коридоров сна сознание.
С трудом приподымая веки,
Глаза ворочают ресницами:
Мрак! Темнота! – Ослеп!!! Навеки!!!
А может, это тоже снится мне?..
Вскочил, вопя: "Нас не задушишь!"
Успев заметить очертания
Мурчащей полосатой туши,
С лица упавшей с завыванием.

Человеку нужен кот.
Кот его всегда поймет,
даже если сложный случай
в жизни вдруг произойдет.
Даже если бросит друг,
кот не выскользнет из рук,
гладь его, и он согреет,
словно плюшевый утюг.
Если грустно на душе,
упади в кошачью шерсть,
по уши в нее заройся,
и уймется круговерть.
Человеку нужен кот.
Непременно нужен кот.
Чтоб идти домой хотелось,
потому что кот же ждет.

В доме притихли мыши, льнёт тишина к рукам...
Кошка идёт по крыше, словно по облакам.
Всласть от души зевает, с кошкой так хорошо,
Золотом отливает шерсти нежнейшей шёлк...
В храме и на помойке, от кисточек и до хвоста
Кошка всегда спокойна, кошка всегда чиста...
Может, прервав зевоту, прыгнуть, достав до звёзд!
А посмотреть - всего-то: лапы, усы да хвост...

Лапки бесшумно ставя, хвост приподняв трубой,
Пристально, не мигая, посмотрит перед собой,
Мол: "Полюби такою! Боязно ли, слабо ль?
Я о ладонь щекою с сердца снимаю боль...

Ты потерпи немножко, зверя во всей красе.
Всё-таки я ведь - Кошка, я ж не могу как все...
Мне не нужна обложка... Лишь ласковые слова...
Кошка ведь - это Кошка, Кошка всегда права.

Жизнь из ладоней Бога вылакаем до дна!
Кто сказал, кошек много? Кошка – она одна..."
Каждую душу слыша, пряча свою в усах,
Кошка сидит на крыше будто на небесах...
В шутку ли, понарошку, (к чёрту любой предлог!)
Не обижайте Кошку!!!... Скажет спасибо Бог...

БЛОКАДА... Слово жуткое какое...
Костлявый ад и голод в нём слышны.
Будь проклят тот, кто это всё устроил,
Не смог договориться по-простому:
Чтоб без смертей, без крови... без войны!

Мой муж, майор, едва успел собраться -
Уже машина ждёт его внизу.
Девчонкам от отца не оторваться...
А младшенькая положила зайца:
"Чтоб не скучал! Далёко повезут!"

А я - поверишь, Таня, - ни слезины!
Как истукан, застыла у окна.
К груди прижала кошака, Максима,
И затвердела. Стала как машина.
Война, ну что поделаешь, - война!

Потом с эвакуацией тянули,
Потом - уже под Гатчиной бои...
Завод живёт: нужны снаряды, пули!
И лето, осень - мигом промелькнули...
Ох, бедные девчоночки мои!

Они ведь, Танька, знаешь - ленинградки!
В чём держится душа... А в дом войдёшь:
- "Ну, как дела?" - "Всё, мамочка, в порядке!
Вот: я для Даши сделала тетрадки,
Играли в школу..." А в ручонках - дрожь.

Мне, Таня, на заводе легче было:
Похлёбку выдавали на обед.
Там не до мыслей горьких да унылых,
Ты механизм, животное, кобыла,
И адская работа - словно бред...

Мне наша повариха, тётя Маша,
В горсть крошек набирала... А потом
Бежишь домой: как там мои бедняжки?
Заварят крошки кипяточком в чашке -
И завсегда поделятся с котом.

Так вот, Танюшка... Про кота, Максима.
На целый дом - а в доме сто квартир
(Жильцов-то меньше) - из котов один он.
Других поели... Это - объяснимо,
Быть может, коль с ума сошёл весь мир.

Соседка Галка всё пилила, сучка:
"Ты дура! Ведь по дому ходит зверь!
Глянь на девчонок! Будто спички - ручки!
Помог бы им сейчас мясной-то супчик..."
А я - крючок покрепче вбила в дверь.

Но становилось горше... Холоднее...
Не спрячешься, коль в дом стучится смерть!
А старшенькая месяц как болеет
И, забываясь, шепчет: поскорее...
Я больше, мама, не могу терпеть...

Что тут со мною сделалось - не знаю.
На кухню я метнулась за ножом.
Ведь я же баба, в сущности, не злая,
А словно бес вселился... Как могла я?!
Взяла кота: Максимушка, пойдём!

Он, несмышлёный, ластится, мурлычет.
Спустились мы к помойке во дворе.
Как жуткий сон всё вспоминаю нынче,
А ведь кому-то это, Тань, привычно -
Скотину резать в супчик детворе.

Спустила с рук... Бежал бы ты, котишка,
Уж я бы за тобой не погналась...
И вдруг гляжу - а он не кот! Мальчишка...
"Голодный бред"?! Ну это, Танька, слишком!
Ещё скажи похлеще: напилась!

Трезва, в своём уме... А мальчик - вот он.
Косая чёлка, грустный взгляд такой...
В рубашечке, на голове пилотка...
Запомнились сапожки отчего-то:
Оранжевые, новые - зимой!

Он словно понимал. И не спасался.
Не убегал. Пощады не просил.
Прищурюсь - кот. Глаза открою - мальчик.
... я, Танька, пореву. Что было дальше -
Рассказывать без слёз не хватит сил!

Ох, как я нож-то, дура, запустила!
За дровяник! В сугроб! Чтоб сгнил навек!
Как я Максимку на руки схватила,
Ревела как! Прощения просила!
Как будто он не кот, а человек!

Не чуя ног, домой взлетела птицей
(Ползёшь, бывало, вверх по полчаса),
Котишка крепко в воротник вцепился,
И слышу - что-то без меня творится:
В квартире смех, чужие голоса!

И старшая выходит - в синем платье,
Причёсана: мол, гости! Принимай!
Вот, прямо с фронта - лейтенант Арапов,
Привёз посылку и письмо от папы.
Я, мам, пойду на кухню - ставить чай!

Как будто не болела... Что за чудо?!
... Посылка эта нас тогда спасла.
Как выжили мы, говорить не буду,
Да и сама ты знаешь: было трудно...
Но Женька в школу осенью пошла!

Там хлеба с чаем малышне давали,
Кусочек невеликий, граммов сто.
Весной в саду пришкольном лук сажали...
...А Галку-то, соседку, расстреляли.
Но только, Тань, я не скажу, за что.

Дорога Жизни стала нам спасеньем:
Все нормы сразу выросли! К тому ж
К нам, демобилизован по раненью,
И аккурат ко Дню Освобожденья
В сорок четвёртом возвратился муж.

А кот что учудил! - к его шинели
Прилип - смогли насилу оторвать!
Сергей мне прошептал: спасибо, Неля...
Войны осталось - без году неделя,
А впятером нам легче воевать!

... Вот девять лет прошло - а я всё помню.
Котишка наш, представь, уже седой -
Но крысолов отменный, безусловно!
А по весне устраивает войны
И кошек... это... прям как молодой!

А вот и он! Явился, полосатый!
Матёрый зверь - ведь довелось ему
Всех пережить - тех нЕлюдей усатых,
Которые - век не прощу проклятых! -
Устроили блокаду и войну.

Да не мяучь, как маленький котёнок!
Опять Максиму не даёшь поспать.
Ну что, доволен? - разбудил ребёнка!
Танюш, подай-ка мне вон те пелёнки...

Родить решилась, дура, в тридцать пять!..


Рассказ пережившей блокаду.
г. Ленинград, май 1953 года.

Такого нет .

Я не любил собак и ненавидел...
Рассказывал седой участник войн
Историю свою: как шёл великий бой,
И мало кто в бою том страшном выжил...
Рассказ подробный в памяти остался,
Запал мне в душу... Был рассказ о том,
Как наравне с людьми с фашистами сражался
Четырёхлапый храбрый батальон!
Полуголодные, худющие дворняги
С глазами умными нас поразили так!
А мы на них гранаты надевали,
Чтобы потом отправить их под танк.
Как мало вы, дворняги, воевали:
Подорван танк - и нет в помине вас.
А мы, глотая слёзы, поминали
Простых дворняг, погибнувших за нас.
Мне трудно говорить о наболевшем...
С войны той мы с собаками в родстве.
Эх, знали б вы, что значит танк сгоревший!
Ведь это - не прошедший танк к Москве!
... Собак я не любил и ненавидел,
Пока нас не свела судьба в бою...
Прошли года, но где я б их не видел,
С тех пор склоняю голову свою!

И такого !


Ночь. Темно. Снегопад. Походка торопливая,
скрипучий снег, и тихое теней движение…
Женщина, немолодая, но еще красивая,
приклеила на столб фонарный объявление.

Ее летящая фигурка, хрупким хрусталем,
уж белых хлопьях растворилась,
Когда возле столба, под тусклым фонарем,
собака беспородная остановилась.

Собачья шерсть в комки от грязи сбилась,
Она замерзла и от холода дрожала,
От голода бока ее ввались,
И женщину она молящим взглядом провожала.

И, встав с трудом на лапы задние,
Собака прочитала объявление...
В нем крик души и тихое страдание,
И одиночества неловкое смущение:

- Я так немолода уже и одинока,
Так хочется кому-то нужной в этой жизни быть. ..
Судьба ко мне неблагосклонна и жестока…
Ищу я друга, чтоб тоску свою забыть.

- Так это ж про меня - подумала собака,
Меня там очень ждут и рады будут мне.
Слова любые вытерпит бумага,
Вот только сердце женское страдает в тишине

Я боль и радость разделю с ней пополам.
Я - настоящий, преданный и верный друг…
С которым, если верить человеческим словам,
И беды не страшны, и горечь от разлук.

Собака сорвала зубами объявление.
Собрав последние надежды и усилия,
Пошла по следу одинокой женщины,
Проваливаясь в снег, и воя от бессилия.

Снег обжигал собачьи лапы холодом,
Промокла шерсть и коркой ледяной покрылась.
Собака, в свете фонарей, в пустынном городе,
Упрямо, чуть дыша, на зов отчаянья тащилась.

И вот уж встать нет никаких собачьих сил,
И лапы так ослабли, нет никакой опоры…
Тяжелый белый снег собаку завалил
Сугробом свежим у железного забора.

А за забором дом, там так тепло в ненастье.
Свет приглушенный из окна на снег ложится.
Предчувствуя не то беду, а может счастье,
Красивой одинокой женщине не спится.

И, с замиранием сердца, ожидая перемен,
В одежде легкой, туфельках домашних,
Она выходит в снегопад из теплых стен
И, глядя в ночь, ждет свой кусочек счастья.

И рядом с ней зашевелился вдруг сугроб.
И перед ней явилось, словно божество,
С натугой снежный разорвав покров,
Окоченевшее, едва живое существо.

В зубах зажата смятая бумажка,
В глазах - любовь, и преданность, и мука…
И, взяв бумагу, женщина погладила дворняжку…
А на клочке написано «…ищу я друга...»

Думаю, что нет.
Но, иной раз перечитывая стихи, которые есть в этой теме (я сам их выложил) - читаю их как увиденные впервые. Стихов слишком много, всех и не упомнить.
Кстати "В доме притихли мыши..." (выложенные чуть выше), удивительно знакомы... Вероятно они есть в теме, но проверив с десяток последних страниц, их не нашел, поэтому выложил, так как очень понравились...

Их не было .
Можно по поиску проверить .
Стихи и , правда , хорошие .

Проверил.
Были в этой теме...
На 7 странице 29 апр 2012, 21:57.
Более того я их в теме о Чучундре выкладывал еще на "Хвостах" в 2010 году, правда там я был под другим ником.

И , правда , врет поисковик .
Хорошие стихи не грех и повторить !

Хозяйке где-то бог послал кусочек мяса.
На стул хозяйка взгромоздясь,
Поужинать совсем уж было собралась,
Да обнаружила, что кетчуп позабыла.
На ту беду Зверюшка рядом проходила.
Вдруг мясный дух ее остановил.
Зверюшка чует мяс.
Зверюшку мяс потряс!
Зверюшка ко столу на цыпочках подходит,
Усы – торчком, с тарелки глаз не сводит,
Мурлыкает, и ну давай стараться –
И ластиться, и прогибаться –
К Хозяйке лезет так и сяк.
(Хозяйка слушает, да ест).
Ей гордость и краса, и прелесть здешних мест
Об ноги трется, мокрым носом дышит,
То их понюхает, то их полижет…
Мур-мур не действует никак!
Зверюшка тут с досады и печали
Зубами так хватила их,
Что только стены задрожали:
От ярости в зобу дыханье сперло,
От боли, неожиданной весьма,
Хозяйка рявкнула во все хозяйе горло…
Мяс выпал.
С ним была Зверюшка такова.

Мораль сей сказки такова:
Садишься есть – бери всего по два!

Городок обычный. Ветер, зябко, рано.
По бордюру скачет воробьишко скромный.
Там на перекрестке, возле ресторана,
Прямо под скамейкой кот живет бездомный.

Жизнь его лихая - вечные осадки,
Что и днем и ночью сыплются из неба;
Стащит на помойке жалкие остатки,
Да посудомойка кинет корку хлеба.

Но не все так мрачно, знает кот уловки;
Он ведь, знамо дело, парень не из робких!
...Утром на скамейку, что на остановке,
Добрые ребята принесли коробку.

Скотчем укрепили, утеплили "пол" в ней,
Стал картонный ящик лучшей из хибарок,
Для кота жилище, в нем порядок полный -
Глянул по-хозяйски, оценил подарок;

Обнаружил миску, корм лежит в ней горкой;
Для тепла - газетка, номерок вчерашний.
Избавленье вышло от судьбины горькой:
Был котяра дикий, стал почти домашний.

Маленькое счастье домиковладельца
Вдруг кому-то острой костью стало в горле:
Котик отлучился - провернули дельце -
Через час вернулся - дом уже уперли!

...Циников обитель, цитадель обмана;
Пристань равнодушных - город вероломный.
Там на перекрестке, возле ресторана,
Снова под скамейкой кот живет бездомный...

А я придумаю страну,
Где кошки всеми верховодят,
Котят за лапки в школу водят,
А ночью смотрят на луну.

Я тоже кошкой буду там,
Пушистой, белой и свободной.
А чтобы не была голодной,
Я заведу себе кота.

Ему я буду позволять
Сидеть со мной нa теплой крыше,
Варить мне суп из белой мыши
И по утрам со мной гулять.

Ходить мы будем в ресторан,
Кошачьи кушать там консервы,
Чтоб мне не действовал на нервы
Немытых мисок караван.

Он после школы заберет
Моих котят беспрекословно,
Наказы выполнит дословно
И дом в порядок приведет.

Я в это время буду петь
Сонет в кошачьем женском хоре,
Блистать в каком-то умном споре
И хвост у зеркала вертеть.

Я буду банком управлять
В теченье двух часов в неделю,
Чтоб цифры мне не надоели,
И было б время отдыхать.

Чтобы от дел не уставать,
Я отдохну в душистой ванне.
Клубком свернувшись на диване,
Я буду очень крепко спать.

Я так немногого хочу -
Весёлой кошкой быть беспечной.
В действительности же грущу
в противной шкуре человечьей...

Едва переступает он порог,
Она ему уже ужасно рада.
Пушистой лентой чёрною у ног
Довольно вьётся мелкою преградой.

Я ставлю чайник, чашками звеню,
Обдумывая темы для беседы.
Её совсем, совсем я не виню
За задранный трубою хвост победный.

Как только сел - она одним прыжком
Уже обосновалась на коленях.
Он ей приятен, издавна знаком,
Она его внимание так ценит.

У них почти безоблачный интим,
Они друг другу щедро дарят ласки.
"Да,- говорят,- мы вместе - top dream team,"-
Её хитрющие прижмуренные глазки.

А он её всё гладит, вот злодей.
Вечерний свет из тысячи окошек...
Ну почему так часто у людей
Намного всё сложнее, чем у кошек?!.

Маленькое чудо на ладошке!
Мокрый нос, глазёнки, словно блюдца.
У меня есть собственная кошка!
Как же я хочу в неё уткнуться!

Молоком пропахшие шерстинки...
Сердца стук... Ворчливое сопенье...
Лапою клубочки из корзинки...
И теплом согретые колени...

Хоть пока дрожит и боязливо
Жмётся недоверчиво к ладошке...
Спрячу под одежду горделиво.
У меня есть собственная кошка!!!

На подоконнике фикус, кошачий корм и валокордин.
Тот, кто держит более трёх мурчащих, как правило, спит один.
Тот, кто носит собакам косточки, сочиняет домики воробьям,
От того, как правило, веет горечью неустроенного бабья.
Вот у Глаши всё было. Муж, работа, первенец, младший сын.
Через сорок лет муж проснулся и просто ушёл босым.
Дети в дом приходили с парами «Мама, благословите».
Всех размазало, раскромсало по дольчевите.
Жизнь показалась ей делом навозного маленького жука.
Ну, не искать же за шаг до смерти нового мужика.
Как другие во всём этом держатся?! Боже, как?
Кто-то тучится, словно дрожжи.
Боже, не делай меня одной из седых макак.
Не сидеть же на лавочке, не заштопывать дыры карманами.
Не называть же детей проститутками, наркоманами.
Господи, я поживу ещё, только оставь под ногами твердь.
Я посижу тут, понюхаю старость, побегаю в салочки с Леди-Смерть.
Глаша шарится по подвалам, в плетёном кошике тащит домой котят.
Знакомые спишут на старость, соседи поскалятся и простят.
У Глаши в мобильном сплошь номера приютов, ветеринарок, таких же Глаш.
Если кто и думает, что обманет смертушку – это блажь.
Главное, делать усердный вид, всех хвостатых лечить теплом.
Поднимать глаза, причитать: «Поделом мне, Господи, поделом!».
Глаша знает, что жизнь – это вот сейчас, это быть на мушке и ждать суда.
Глаша всем хвостатым даёт свой адрес, объясняет, мол: «Вам сюда».

Каждый ангел на Небе несёт отчет, каждый должен держать ответ:
Скольких спустил на Землю, скольких забрал на Свет.
Глаша знает, что на планёрках по пятницам её Ангелу есть, чем крыть.
Есть, что ответить на «Почему она всё еще там?», «Кто сливает ей мощь и прыть?»
Бог подходит к нему, говорит:
- Я считаю, что ей пора уже. Я уверен, старик. А ты?
- Нет, Глафиру мою нельзя. У неё коты.

Край одеяла в потеющей сжат ладони,
Скрип половиц и паркета рождает страх…
Мальчик один, он в огромном и темном доме,
Мама и папа уехали до утра.

Между сердечка ударами, в промежутке,
Слышно, как ходят по дому, скребутся Те…
Мама и папа не знают, насколько жутко
Быть одному в ужасающей темноте!

Он уже видит – стоит вурдалак на входе
В детскую комнату – точно сейчас зайдет!
- Где же ты, Кот! – шепчет мальчик.

И он приходит –
Кот полосатый, смешной полосатый кот.

Кто-то завыл! И сова за окном, заухав,
Крыльями машет…
Не страшно! Совсем, притом:
Кот не боится ни монстров, ни злобных духов,
И потому не страшно вдвоем с котом!

Нету надежнее сторожа сновидений:
Вот он, мурлычет ласково и урчит –
Кот от вампиров, от ведьм и привидений
Установил невидимый мощный щит.

Пусть далеко где-то в городе мама с папой.
Пусть под кроватью чудовище – мы с котом
Всякого монстра прогоним когтистой лапой,
Выметем всех привидений долой хвостом!

* * *
Дети растут, и кошмары уже не снятся,
И не пугает кромешная темнота.
Но по привычке – чтоб, знаете, не бояться,
Вы, засыпая, берите в кровать кота:

Пусть будет тьма ночная чернее сажи,
Пусть привидения воют из пустоты...
Сон мой всегда охраняют бесстрашно стражи –
Самые храбрые в мире
мои коты.

Папа ночью унес моего кота - у него аллергия на кошек
Я любил кота, я кормил кота, я копил на шампунь от блошек

Это был отличный, послушный кот - спал в корзинке, в лоточек какал,
Только папа от шерсти его чихал, и сморкался, и горько плакал

Я хотел пойти поискать кота, только папа запер все двери
Он сказал, что коту все равно, с кем жить - я, конечно, ему не верю

Папа спит, без кота хорошо ему, содрогается дом от храпа,
Я сморкаюсь и плачу в своем углу - у меня аллергия на папу...

Что такое красота?
Это дом, где два кота.

Что такое теснота?
Это дом, где три кота.

Что такое чистота?
Это дом, где нет кота.

Что такое пустота?
Дом, где был – и нет кота.

Где гулял? Ну, почему с крыши?
Дай поесть и не шипи шибко.
В холодильнике одни мыши.
Где филе из золотой рыбки?
Милая, к чему твои вздохи?
Нет верней кота, чем я, честно!
Что? Чужие, говоришь, блохи?
И не стыдно? Хватит всем места.
Видела, с кем я вострил лыжи?
Лучше не буди во мне зверя...
С кошкой драной ? А с какой? Рыжей?!
Даже хвост стоял трубой? Верю.
Всё равно ты лучше всех, Мурка!
По фигуре и уму - львица.
И на зависть скорнякам шкурка.
Так зачем по мелочам злиться?
Посмотри на мой прищур глаза -
В нём горит дежурный свет страсти.
Девять жизней, не моргнув, разом
За тебя отдам, моё Счастье!

Вот по дому ходит кот,
Он на цыпочках идет,
Он на цыпочках идет -
О-сто-рож-не-нь-ко.

Как у нашего кота
Не глаза, а красота,
Не глаза, а красота -
НИ-ВАЗ-МОЖ-НА-Я

Как у нашего кота
Шерстка серая густа,
Шерстка серая чиста -
Вся у-хо-же-на.

Намывается наш кот
Каждый день на год вперед,
Каждый день на год вперед -
Так по-ло-же-но!

Оттого-то пахнет кот
Карамелью круглый год,
Карамелью круглый год -
Как пи-рож-но-е.

Вот поймаю я кота,
Почешу во всех местах,
Почешу во всех местах,
Шерсть взъе-ро-шу я.

Размурлыкается кот,
Громко песенку споет
И подставит мне живот:
Мол, хА-ро-ший я!

НУ, а пузо у кота -
Это просто смехота,
Это просто смехота -
Все в го-ро-ши-нах!

Там, в глубине в тебя глядящих глаз –
Покой, тревога, обожанья искра...
И вспомним мы потом ещё не раз,
О днях любви, что кончились так быстро.

О днях, что стали равными годам –
Где, в половодье нежности сердечной,
Казалось, будет рядом он всегда:
Нерасторжимо, радостно, навечно.

Но время чётко отмеряет путь –
И человеку каждому, и зверю.
Себя опять пытаясь обмануть,
В то, что случилось, всё ещё не верим...

Слова про девять жизней – лишь слова.
А правда – тишина пустынных комнат;
Ни покормить его и ни позвать,
Ни улыбнуться шалости знакомой...

На мягких лапках убегает прочь
Не просто зверь, а маленькое счастье.
Он рад бы горю нашему помочь –
Вот только это не в кошачьей власти.

Когда-нибудь он явится во сне,
Шершавым язычком слезу осушит
И что-то промурлычет в тишине...
Проживший с нами жизнь. Любимый. Лучший.

Дивана угол пуст. Того тепла
Уже не ощутить у изголовья.
Его душа по Радуге ушла,
Светя нечеловеческой любовью.

И только память сохраняет взгляд –
Единственный, родной, неповторимый.
Как обелиски – фотографий ряд.
А жизнь, по капле, в пустоту – и мимо.

взрослая сказка

вот сижу с тобой и реву, хоть всё хорошо и не выпил даже ни грамма.
это я, представь, сказку сейчас прочёл. Алексея Толстого. графа.
про русалку. для взрослых. Николаевича. который гиперболоид.
знать, хоть пятый десяток, не взрослый ещё, такого читать не стоит.
про русалку. слышишь? поймал старик нечистую эту силу,
полюбил, всё делал, что ни прикажет. она его потом всё равно укусила.
но неважно. у старика был кот. тоже старый. друг единственный. верный.
он один почуял, что навья красавица пахнет скверной,
так она старику: "удуши кота". тот крепился, плакал вначале,
но - любовь. коту: "прощай, старичок" - и всё, поминай, как звали.
вот оно. "прощай, старичок" - у меня внутри кружится снова и снова.
и уже ни русалки, ни старика, ни сказки, ни самого Толстого -
только глажу тебя по спинке, по животу, пушистую шерсть ерошу:
мой дружок, маленький мой дружок, я тебя никогда, никогда не брошу

По лилово-желтым лужам шел котенок всем ненужный.
Грязный, мокрый и холодный, он плутал весьма голодный.
Люди мимо проходили, плыли в лужах магазины,
Отражался столб фонарный и гаишник-парень славный.
Плыл листочек желтый очень, дереву ненужный впрочем,
Косяком летела стая, тоже в лужах пролетая,
А котенок, жалкий очень, каждой капелькой промочен,
Шел и что-то там мяукал, всех людей вгоняя в скуку.
И пинали все котенка, что-то фыркая вдогонку,
И бросали палки, ветки, камни, фантик от конфетки...

Вот открылась рядом дверца, человек послушал сердцем
(Потому как наше ухо к чувствам кошек слишком глухо).
Что ж мурлыкает котенок так печально и негромко?
Оказалось всё неправда! Пел он песни, а не плакал!
Был котенок очень весел, просто голову повесил,
Чтобы в лужах видеть лучше, как в толпу собрались тучи,

Как фонарик, словно солнце, отразился в лужи блюдце,
Как спешат домой ботинки, топнув луже в серединку,
Как искрит такой красивый ранним утром первый иней,
Как плывет корабль-листочек, красно-желтый, яркий очень.
Шел котенок и мяукал, как прекрасно это утро.

Человек в двери нагнулся, за котенком потянулся,
Потому что пел котенок, как людей хороших много.
Как он любит их игрушки: нитки, фантики, катушки.
Но прекрасней всех игрушек, руки, чешущие ушко...
И ни строчечки про голод, про собачий этот холод.

В песне нет ни грамма фальши! Мы не представляли раньше,
Что совсем другие чувства, если кошку сердцем слушать!

Человек любит спать на пушистых кошачьих коленях:
Утопая в меху и вдыхая потоки тепла,
Он сопит кошке в пузо, от звука мурлыканья млея
И умявшись щекой на сплетеньи увесистых лап.

Человек рядом с кошкой себя ощущает спокойно –
Этот зверь так велик, он всегда защитит от беды,
И шершавым своим языком утром нежно умоет,
С глаз стирая вчерашней солёной печали следы.

Мир кошачьих жесток, и большие людские проблемы
Может быть оттого так нелепы для мудрых котов,
Что решить их легко – человека втащить на колени,
Приобнять и мурлыкать над ухом про мир и любовь.

Не сдаются ветрам полуголые ветки,
Растерявшие листья в октябрьской драке...
Я котёнка нашла рыжеватой расцветки,
Чтобы руки облизывал вроде собаки.
Затоварилась рыбой и мясом цыплячьим,
Заготовила с кормом кастрюльки и банки,
По тебе, дорогой, не страдаем, не плачем,
Развлечение наше - на ниточке бантик!
Я таскаю кота, будто мама с коляской,
Занимаемся бегом, прыжками и йогой,
Мой зверюга, наевшись, приходит за лаской
И мурлыкает самозабвенно и много.

Так же ты вспоминаешь заветные числа,
Набираешь мой номер запретный всё чаще,
Красноречием блещешь, а в мыслях нечисто,
О, пройдоха желанный, проклятый, пропащий,
Ненавистный, любимый, чужой, ненаглядный!
Мы же знаем, что всё это лишнее, оба,
Что уже не наладить того, что неладно,
Извини, я любить по часам не способна!
Залатает мне сердце не всякое лыко...
Надрывайся, мобильник, напрасно, хоть тресни!
Я кота ублажаю, чтоб громче мурлыкал,
Прямо в ухо мне пел колыбельные песни.

Отыскался в шкафу - задремавший под шляпой
На успешно разодранной вязаной кофте...
Как заботливо он меня трогает лапой,
Забывая про острые зубы и когти!
Верь-не верь, а ещё не царапнул ни разу,
В руку тычется носом и пальчики лижет,
Усмиряя мой полуразрушенный разум...
Мой мурлыка тебе не соперник, - он ближе.
Он со мной неразлучен и предан без лести -
Представитель, посол бессловесного мира.
Вы нам в душу, пожалуйста, больше не лезьте,
Мы врагу не сдаёмся - сдаётся квартира.

Ну, что еще не сказано про кошку?…
Она всю жизнь блюла кошачью честь
И лишь под старость, прихворнув немножко,
Вдруг заскучала, перестала есть.

Хозяйка в трансе. Зрелище болезни
Никто в семействе вынести не мог.
Посовещавшись, с логикой железной
Решили сбагрить кошку за порог.

Лесная жизнь всегда на пользу зверю!
Там каждый лист — лекарство, рупь за сто!
И даже дети предпочли поверить,
Что Мурке лучше будет под кустом.

… И унесли в сентябрьское ненастье,
За трассу, где ревут грузовики.
И пропитанье кинули на счастье —
Ржаного хлеба черствые куски.

Она не понимала, что творилось.
Она то них не ожидала зла
И за людьми, собрав по капле силы,
Обратно к дому кошка поползла.

Наверно, там обрадуются встрече,
Забыв случайно в лесополосе…
Каким-то чудом избежав увечий,
Она перебралась через шоссе.

Хозяин вышел, вспомнил чью-то маму,
И, злых почти не сдерживая слез,
Как сверток опостылевшего хлама,
На то же место смертницу отнес.

И вот шаги знакомые умолкли…
С востока шла осенняя гроза.
Холодный дождь стучал по листьям мокрым,
Хлеща в полуослепшие глаза.

Но, силы взяв неведомо откуда,
Она опять в чернеющую даль,
Едва дыша, уже не веря в чудо,
По лужам выползает на асфальт…

На этот раз вблизи мелькнули фары.
Вот-вот — удар, колеса, смертный хрип…
Ан нет! Обдав солярочным угаром,
Затормозил большой серьезный джип.

Его владелец, баловень удачи,
Стрелял не только в тире, говорят…
Сейчас он тихо-мирно ехал с дачи,
Вез в город тещу и своих близнят.

Он был мужик, понятно, очень жесткий,
Но вышел под ночные фонари —
Потрогал пальцем слипшуюся шерстку
Ладонь под брюшко — и она внутри.

Там вентилятор гнал дыханье лета,
Обмякшим тельцем тотчас завладев,
Схватила теща старую газету,
Уча мальчишек действиям в беде.

И с заднего сидения кавказец
Тянул ужасно любопытный нос…
Глава семейства по мобильной связи
Послал безотлагательный запрос.

" Ветклиника? Вы до какого часа?
Я к вам, короче, кошечку везу…»
Взяв с места, мощный джип ушел на трассу
И полетел ракетой сквозь грозу.

Чужие пальцы пахли непривычно.
Она в них мокрой тыкалась щекой,
Едва заметно, слабенько мурлыча,
Благодаря за ласку и покой.

Она уже почувствовала еле
Иголку в лапе, теплую кровать…
Шприц отложив, ветврач сказал: " успели.
Ещё лекарства будете давать…»

Теперь она живет себе на славу.
Одно добавлю, завершая стих:
Ведь нелюди те оказались правы.
Без них ей стало лучше, чем у них.

Кошка мягче, чем снег…
Кошка даже теплее, чем печка…
И мурлыканья слаще, наверное, звуков-то нет.
Мирно катится век,
Тихо теплится жёлтая свечка,
И кошачьи зрачки отражают мерцающий свет.

Нет без кошек тепла,
Как не может быть дня без рассвета.
Без кошачьей мордашки, к которой так тянет ладонь, -
И зима не бела,
И не так упоительно лето.
И не так золотится и пляшет в камине огонь.

Вечерком - наигравшись,
Средь мячиков и когтеточек,
Перестанет она строить свой независимый вид -
И Вселенная, сжавшись
В пушистый и сонный комочек,
На коленях твоих слаще всех соловьёв замурчит.

Как я уже говорила... я просто сиамская кошка.
Хозяйка зовет меня длинно - Дженни Ангел Лю...
Когда я стою на лапках и заглядываю в окошко,
Кот, что живет напротив проглатывает слюну.
Еще независима я и почти что не приручаюсь.
Этот говорит хозяйке: - А, выбрось ты ее на...!
Все потому, что его я царапаю, а к ней ласкаюсь.
Кошачий Бог, мяукнуть бы помягче: – Скоти-на!...
Еще бабушка говорила: - Мой Ангел, остерегайся.
Будешь целее, лишь возвращайся в десять часов.
Со всяким не шляйся, с хорошим встречайся... и не влюбляйся
В раскрашенных тигров и прочих помоечных львов.
А еще, совсем вот недавно Этот бросил в меня тапку,
Крича, что надоело все - уйдет к чужой жене.
Хозяйка плачет неделю и жалко распухшую лапку.
Кошачий Бог, пожалуйста сделай ему больней.
Еще, почти каждый вечер часов приблизительно в восемь
Я убегаю по крышам искать твой лунный след.
Ищу и тычусь в упругость ночи мягким и теплым носом.
Не обижайся... если придешь, а меня тут нет.
Еще, бабушка говорила, что каждой умершей кошке
Там за изнанкой лунной выдадут новое Я.
Кошачий Бог, если ты слышишь позволь попросить немножко
Счастья моей хозяйке... И прости глупую мя...