Только про собачек и кошечек... С тырнета.

Пес кричал от ужаса и боли -
Все перед глазами до сих пор!
А они его ножом кололи
И стреляли медленно в упор!
А потом снимали, наслаждаясь,
Как он в страшных муках умирал,
Пытками своими, упиваясь,
Изверг пса лопатой добивал...
Льется кровь невинно убиенных,
Расплодилась мразь по всей земле,
Слабых не щадят они и пленных,
На войне теперь, как на войне!
Душит зло несчастную планету,
Видно, уж, недолго до конца,
Падший ангел с нами рядом где-то,
Лишь не видно нам его лица!
Вспомнила замученных в Афгане
И в фашистских страшных лагерях...
Люди! Зло все время рядом с нами!
Множится стремительно впотьмах.
Вот оно уже набрало силу,
Давит все живое на пути.
Господи! Прошу! Дай людям силы,
Хоть кого-то от беды спасти!
Поднимайтесь, люди! Поднимайтесь!
С Богом в сердце и к плечу плечом!
Кто как может, только постарайтесь
Воевать с кровавым палачом!
С сатаной, что миром этим правит,
С армией приспешников его,
Или он солдат своих заставит
Истребить нас всех до одного!
Поднимайтесь, люди! Враг коварный!
Начинает убивать с собак!
А потом - ведь все элементарно...
Нам готовит следующий теракт!

Я маленький Мальчик –
Котёнок смешной.
А Солнечный Зайчик –
Мой братец косой.

Как белый платочек,
Уполз под кровать.
Мне Зайчика очень
Хотелось поймать.

Играл в догонялки
И в прятки играл.
Со стула сорвался
И с кресла упал.

Кричал Попугайчик
Про бал-маскарад,
А Солнечный Зайчик
Был этому рад.

Я чашку и чайник
Хвостом зацепил
И чисто случайно
Тарелку разбил.

Как весело было
И очень смешно.
Наверно, приснилось,
Да вам всё равно!

И Солнечный Зайчик
Внезапно пропал.
Ругайте, ругайте!
Я просто устал…

Четвероногое созданье:
Скаталась шерсть, разодран нос.
Он вызывает состраданье -
Бездомный, одинокий пес.

Печальный взгляд потухших глаз
В которых нет ни сил, ни воли.
Ему я свистнул пару раз.
Он затрусил за мной по полю.

Я пожалеть его хотел,
Но спутник мой преобразился:
Взгляд добрых глаз похолодел,
Пес, зарычав, остановился.

Ну как же мог я не понять?
Готовый на любую службу,
Он жалости не смог принять,
Когда рассчитывал на дружбу.

Ты знаешь,
Отчего коты
Так любят влезть повыше?
Ты знаешь,
Отчего коты
Облюбовали крыши?
Попробуй
Перед сном взглянуть
На небо из окошка –
Там протекает
Млечный Путь,
Молочная дорожка.
И потому-то
Все коты
Взбираются повыше,
И потому,
Разинув рты,
Сидят коты на крыше,
Что ждут
Все ночи напролёт
Они
Без исключения,
Когда же
С неба
В рот польёт
Молочное
Течение.

Тот день был пасмурный, морозный.
В углу, на третьем этаже,
Лежал щенок ничей, «бесхозный»,
И вовсе замерзал уже.

А мимо проходили люди.
Щенок им вслед глядел с тоской,
Мечтая, видимо, о чуде,
Желая жалости простой.

Сердца прохожих были глухи
К несчастной участи щенка.
Один мальчишка был не в духе,
С размаху дал ему пинка.

Но вдруг неведомо откуда,
Так иногда бывает всё ж,
Желанное явилось чудо,
Сказало: «До чего хорош!»

То чудо в образе девчонки
Его погладило рукой,
И сердце бедной собачонки
Такой почуяло покой!

Кутёнок растопырил глазки,
Доверчиво прижался вдруг.
С тех пор в тепле, заботе, ласке
Живёт четвероногий друг.

С точки зрения Кота –
жизнь понятна и проста:
Вовкин папа существует,
чтоб ходить Коту за рыбой,
Потому что сами рыбы
прыгнуть в миску не смогли бы;
Мама - ну, для варианта -
с кем дремать под телевизор,
А пожарная команда –
чтоб снимать Кота с карниза;
Кресло – чтобы драть обивку,
Шкаф – чтоб прятаться в него,
Только Вовка существует
не понятно для чего.
Он, по мнению Кота,
Очень вреден для хвоста!
А у порядочных Котов,
Знаете, не сто хвостов!

Этот мальчик странный очень,
Хоть и милый он на вид.
То он прыгает, хохочет,
А теперь вот мирно спит.

Мы с Дружком устали сами,
Он нас просто загонял!
И пока нет рядом мамы,
Я мальчишку - обонял.

Говорил же нам Василий,
Самый главный в доме кот,
Что малец не пахнет псиной,
А совсем наоборот!

На хозяина похожий,
Папа сыном дорожит,
И на вкус он, сладкий тоже.
Пусть на травке полежит!

Тень гонялась за котом,
бегал кот от тени.
Вместе прыгнули потом
к папе на колени.
И расселись
без забот
на коленях папы
тень кота,
а рядом – кот,
дружно свесив лапы.

Щенят унесли неизвестно куда,
И выла собака на звёзды сперва.
А после услышала писк и в траве
Котёнка слепого нашла на земле.
Он звал свою мать, а она всё не шла,
Родился пожалуй он только вчера.
И дрожь пробирала и голод и страх,
Обидеть комочек мог даже червяк.
Собака подставила вымя своё
И с жадностью пил он её молоко.
А после прижался и сладко заснул,
Под маминой шубой он счастье вдохнул.

Рыжий кот развалился вальяжно,
Точно так же, как в прошлом году
И ему абсолютно не важно,
Что хозяин с собой не в ладу.
Рыжий кот ничего не заметил,
Для него никаких перемен.
По кошачьей народной примете
Всё окей! Не прогнали с колен.
А в любимую белую миску
Подливают опять молоко.
«Китикет» насыпают иль «Вискас»?
Да ему наплевать… глубоко.
Кот немного устал от хлопушек,
От салютов, бенгальских огней,
От снегурок, стеклянных игрушек,
От навязчивых пьяных людей.
Рыжий кот ничего не заметил,
Промурлыкал, что всё суета,
И заснул, размечтавшись о лете.
Как же я понимаю кота…

Шеря так погибла.
От неё не отступились...............

Дача...Просто кр-расота!
День рождения кота
Праздновали мы на пляже,
Ели торт из миски даже.
Ведь с котом у нас похожи
И хвосты и лапы тоже,
А живём в одной квартире
Мы под номером четыре.
Ну, а летом - всё иначе:
Отдыхаем все на даче.
И хозяева , похоже,
Любят нас, а мы их тоже.
До чего же нам везёт!
И со мной согласен кот.
Подарил ему очки,
Рыболовные крючки.
Для кота, как верный пёс,
Я в зубах открытку нёс.
На открытке под зонтом
Пёс и кот сидят вдвоём.
Дача...Просто кр-расота!
День рождения кота!

Оба Васи с прибамбасом,
У обоих задран хвост,
Оба могут рявкнуть басом,
Растянувшись во весь рост.

Их двоих усища красят
И в полосочку живот.
Кто из них мужчина Вася?
Кто из них Василий кот?

Почему-то оба Васи
Вот уже который год
Страстно любят кошку Масю,
А меня - наоборот...

Как же тут не растеряться?
Жизнь неправильно идёт!
Позову я мужа: "Вася!" -
А навсречу мчится кот.

Что двух тёзок различает?
"Вкус к напиткам, - шепчет чёрт, -
Муж над молоком скучает,
Вася-кот с восторгом пьёт."

Чтоб явился нужный Вася,
Водочку пускаю в ход.
Друг-читатель, догадайся:
Кто, ласкаясь подойдёт?

Лохматка, не скули, угомонись!
Cейчас я отдохну еще немного,
И буду снова жесть зубами грызть,
Иль сдохну возле этого порога!

Достался же с тобою нам ночлег:
Морозит лапы и желудок сводит,
И зримо пахнет смертью. Первый снег,
Лохматка, чуешь, тихо хороводит...

Да не скули ты так, угомонись.
Замёрзла что-ли? Двигайся поближе…
Сейчас по-волчьи взвыл бы в эту высь,
Которую сквозь щели ясно вижу!

Лохматка, слышишь, когти-то хоть есть?
А то свои до крови я уделал…
Не человек, а зверь придумал жесть!
За что нам тяжесть этого удела?

Да не скули ты так, угомонись.
Согрелась-нет? Поесть? Не помешало б…
На жизнь свою, собачью, оглянись,
Хорошее ведь было...И немало.

Как хочется хотя б еще разок
На вальдшнепа сходить в поля весною,
Хозяин, говорят, мой занемог,
А то б не умирал я здесь с тобою…

Лохматка, слышь, да не скули ты так!
Снежинка через щелку залетела.
Какой - же я бывал порой простак!
Как в доброе я верил без предела!

Лохматка, слышишь, перестань скулить.
Снежинки, словно листья отлетают,
Я отдохну... Попробую простить...

Снег падает, а на носу не тает.

Кошачью натуру не скрыть макияжем
И стильной одежкой по моде,
Хоть в красной помаде весь рот напомажен,
И в доме, но всё ж на охоте.

Была ведь домашней, ждала у окошка,
Когда же вернется с работы хозяин,
Но он не любил свою странную кошку,
Что так тосковала по ласкам ночами.

Устала быть верной, сломалось в ней что-то,
И хищная сущность вдруг вышла наружу -
Она уходила с луной на охоту
Искать себе новую жертву на ужин.

Не так все красиво ведь в жизни кошачей,
Как часто вещают с экранов ТиВи, -
Ее за глаза называли бродячей,
Она же всего лишь хотела любви.

Но часто бывает в одну из тех ночек,
Когда пьяный дворник фонарь не включает,
Она представляет, свернувшись в клубочек,
Того, кто возможно ее приручает...

Там, за межой полесья,
в кружевах занебесья,
Где Млечный Путь к созвездьям
тянется лентой. В край
Дивный,- к кометным космам
семенят по Биврёсту
Верные души пёсьи, -
в Райнбов-бриджевый рай...
Там, в изумрудном поле
можно резвиться вволю,
Всякому псу раздолье
на Небесных лугах!
Снится пёстрая стая
в искрах зарниц, играя
Эхом звездного лая....
В редких мечтах и снах
Слышу тебя.Курносый
тычется в щеку нос твой,
Жжёт мои сны отвёрстый
верный собачий взгляд!
Там, в облаках воздушных
жди, насторожив уши
Жди меня сколько нужно,
четвероногий брат...

Кот Фырик был когтист и мелок,
Игрив, прожорлив и пушист.
Легко взбирался, точно белка -
На шкаф, и штору, и карниз.

Под утро грохотом бестактно
Тревожил комнатную тишь.
Любил охотиться на тапки
И на компьютерную мышь.

Из кухни гнали - до заката
В гостиной все подряд крушил:
Летели на пол диски, кактус,
И книги, и карандаши.

Под вечер уставали лапы...
Тогда с урчанием нахал
Улиткой сонной полз под лампу
И ненадолго засыпал.

Льет ли дождик, снег ли тает,
В темноте, что фонарями освещена,
Ежедневно по ночам гуляет,
Точно тень – худая женщина.

Её жизнь – её собаки,
Счастье это или горе?
Только знаю, что зеваки,
Мимо ходят стороною.

Пусть на сердце нету злобы
На натуру человечью,
Но сказать благое слово,
Ей собакам много легче.

Был когда-то муж, да скрылся,
Был когда-то друг, да предал.
И случалось ей напиться,
И плутать одной под небом.

Но однажды, на дороге,
Когда вечер лег на крыши
Ей щенок попал под ноги
Как она - судьбой обижен.

Приютила, обогрела,
Закрутилось, завертелось
К нему сердцем прикипела
И сама душой согрелась

А потом взяла другого,
А потом ещё, и нынче,
Рядом с нею ходит свора,
Делит с ней её жилище.

Льет ли дождик, снег ли тает,
в темноте, что фонарями освещена,
Ежедневно по ночам гуляет,
Точно тень - худая женщина...

Моя Симуля, взвесив свои шансы,
И покрутив передо мной хвостом,
Решила петь старинные романсы,
Дуэтом с рыжим уличным котом.

Она с балкона свесилась игриво,
Он под балконом красочно присел,
При этом глаз его косил пугливо,
Сидеть так близко к дому он робел.

И Сима ноту взять уже решила,
Картинно выгнулась, и глазом повела,
Открыла рот – но, видно, поспешила!
Под «МЯУУУУ» - плюх с балкона! Ну, дела!

Следа от кавалера не осталось!
Ну, хорошо, у нас второй этаж.
Да, Симочка моя, какая жалость,
Ты не продумала к романсу антураж!

Шаловливый мой щенок
Со стола стянул сырок,
Две котлетки, три печенья,
Съел, и стал просить прощенья.

Только я его простил -
Он добавки попросил.

Что такое хвостиллятор?
Вдруг племянница спросила.
И не хвост, не вентилятор.
И при чем тут кошка Сима?

Посмотри на Симин хвостик!
Он без устали « в работе»
Ест ли Сима с мясом кости,
Или чешут ей животик,

Или злится на кого-то,
Или нам мурчит на ушко,
Иль гоняет в огороде
Лупоглазую лягушку.

Хвостиллятор отключает,
Спать когда она ложится,
Просто хвостик отдыхает,
Если ей сосиска снится!

В тёплый солнечный денёк
Я, собака и щенок
Собирались на прогулку
Вдоль домов по переулку.

Только маленький щенок
Перелезть порог не смог:
Ножки очень коротки,
Оттого так нелегки
Все попытки вслед за мамой
Одолеть порог упрямый.

Как ни бился наш щенок,
Перелезть порог не мог!
Помогите, очень надо
Победить щенку преграду,
Чтоб на солнечной поляне
Порезвиться рядом с нами!

Да! Да! Да! Тот чудный аромат
Не обманул моей кошачьей сути,
И каруселью медленно кружат
Вокруг меня предметы и минуты,

Густеет воздух облаком огней
Меня прикосновением тревожа,
Под шерстью каждой клеткою своей
Дрожит моя натянутая кожа.

Ударом лапы, не убрав когтей, -
Сдержать себя мне не зачем и нечем,
Я этот мир мешаю как коктейль -
Пусть станет он изысканней и крепче!

И бешено катаясь по ковру, -
(Как только шкурка черная не слазит?) -
Я с восхищением и радостью умру
В мучительном и сладостном экстазе!

Еще! Я выгибаюсь и кричу!
Еще! Но нет ни капли в склянке,-
О нет! Отдайте лучше палачу, -
Меня - иль дайте снова валерьянки!

Моя собака, мокрый нос,
В глазах её застыл вопрос:
"Пойдём гулять, иль будем спать?
Вот мяч, давай с тобой играть?"
Моя собака, мокрый нос,
В глазах другой немой вопрос:
"Опять одна пошла, хозяйка?
А как же я? Не обижай-ка!"
Ну что ж ты, Глашка, мокрый нос,
Я слышу, слышу твой вопрос:
"Одна ты счастлива не будешь?
Меня ты так же сильно любишь?"
Моя собака, мокрый нос,
Люблю тебя, вот в чём вопрос!
Рукой по шёрстке проведу,
Беду – отраву отведу!

Моё лекарство - милый пёс,
Моя собака, мокрый нос.

Говорят не зря, что в мире
Происходят чудеса.
Например, у нас в квартире
Исчезает колбаса.

Не найти никак ответа,
В чем тут дело, в чем секрет?
Колбасы на кухне нету
И кота Семена нет.

Но мурлыканье из зала
Раздавалось неспроста -
Посредине одеяла
Мы увидели кота.

Хитрый Сенька на диване
Отдыхал, прикрыв усы,
Потому что утром рано
Он наелся колбасы.

Я эту весть не мог родным сказать,
Мне было шесть, собаке было пять.
Лёд в том году, лёг тонкий на реке.
Но я по льду катался на доске.
Со мной гулял любимый пёс с утра,
К огню таскал он сучья для костра.
Костёр мигнул, пуская пар густой.
И я "нырнул" под воду с головой.
Мой верный друг у полыньи скулил.
А я продрог и выбился из сил.
Вдруг тишину взорвал протяжный вой:
Я шёл ко дну - друг бросился за мной...
Мечта одна, спастись любой ценой
И вот спина собаки под ногой.
На сушу свой я приподнял живот.
Толчок ногой... И зверь ушёл под лёд...
Я леденел, с меня текла вода.
А он смотрел на мир из подо льда.
Мне не забыть, как пса поток несёт.
Как он пробить пытался мордой лёд.
Я эту весть не мог родным сказать,
Мне было шесть, собаке было пять.

Сижу за столом и вздыхаю украдкой-
Задачка никак не решается.
Котенок хватает фломастер лапкой-
Со мной поиграть пытается.

Устал, бедняга, скакать по тетрадке,
Под лампу залез мой лапочка.
И слышу - урчит, как маленький трактор,
Бока подставляя лампочке..

Вспотел иль приснилось, кто ж его знает-
Но выскочил как ужаленный.
Смотрю - лапкой мордочку умывает,
До дыр не протри, мой маленький!

Постель постелила, гляжу– крадется,
А хвостик дрожит так радостно.
Сейчас он носом в ладонь уткнется,
И замурлычет, обласканный

Нахлебавшись по самое горло чиновничьей грязи,
Возвращаюсь домой, открываю ночную калитку,
А навстречу несется мне старая толстая Сельма,
Поспешает своим неуклюжим тяжелым аллюром,
Мне вжимается в ноги, треугольную голову тянет –
Мол, погладь же, погладь… Да конечно, конечно, поглажу –
Мягкий лобик, и ушки-пенечки, овчинную шею,
И могучую спину, и теплое брюхо с сосками…
А она улыбается странной собачьей улыбкой –
Как две черные петельки делает по уголкам
Своей пасти большущей зубастой; и дергает лапой,
И в горячей любви признается на сотню ладов,
И вот я, лишь минуту назад не хотевшая жить,
Ощущаю – как луч через черные-черные тучи…
Отпираю я дверь, и визжащая резвая Донка,
Обмирая от счастья, танцует на тоненьких лапках,
Я ее на колени беру, и терплю ритуал
Язычка ее – всюду: на лбу, на носу, на щеках -
Ее ахов и охов счастливых: собаке ведь нужно немного…
И я думаю: если была бы на месте Пилата,
Мне б сказал Иисус: игемон, твоя жизнь скудна,
Разве можно: всю душу – в собаку… А я бы ответил:
Что же делать мне, Господи, больше ведь нет никого,
А потом бы прикинул – две тысячи лет на карнизе! –
И добавил: в ТАКУЮ собаку, наверное, можно…

Люди часто - те же кошки...
Вкрадчивые лизоблюды,
Вроде как бы понарошку,
Типа, для мытья посуды

Трутся спинкою прогнутой
О начальницкие ножки
Ради пайки и уюта,
То есть - вылитые кошки

Но и кошки не внакладе,
Косят под людей отменно,
Тырят килечку на складе
И пельмешки из пельменной

Важной цацей выступают
Будто звезды в Голливуде,
Шкодят в розницу и стаей,
То есть - вылитые люди

Собачья жизнь, известно, не легка,
Когда при том бродячий, не домашний.
Подвалы, свалки, рваные бока
От лютой свары с пришлыми вчерашней.
А свар бывает по сто раз на дню...
Служебные, бойцовые, иные...
Когда внезапно пёсий тонкий нюх
Намеренья учувствует дурные.

Тогда решает всё короткий миг,
Ценою силы, хитрости и злости.
И в клочья рвёт надёжный, острый клык
Густую шерсть непрошенному гостю.

Давай! Попробуй! Меченый не раз,
Наш это мир! Мы тыкались носами
Во все помойки! Кто вам их отдаст?
И сук своих мы кроем только сами!

Мы в оба зрим! Мы держим слух востро!
Мы видим всех, и недруга и друга!
И коль имеешь хилое нутро,
Тогда тебе, приятель, будет туго!
Один закон - всегда гнать пришлых прочь.
Мы твёрдо помним древние заветы.
И лижет раны нам седая ночь
На пустырях заброшенных планеты.

Сверепый нрав, что дан от праотцов
Нам не даёт пропасть под небесами.
И Гончих псов мы видели в лицо,
Они с небес махали нам хвостами.

Шерсть обтесав об тысячи углов,
Мы знаем жизнь, но кто из нас ей нужен?
Коль так легко попась к судьбе, в отлов,
На корм червям или бомжам на ужин.

Собачья жизнь, известно, нелегка.
Собачья жизнь - авось, да или - или.
Да только выть порой на облака,
Что Гончих псов, как пологом укрыли!
Нас любит тьма, но мы хотим зари
Её лучи нам слаще Божьей манны.
И знают лишь слепые фонари,
Как наши морды нюхают туманы.

Когда я умру,
я хотел бы немного побыть котом -
донжуаном мохнатым и злой приметою.
Я пугал бы прохожих ночных приветами...
Ох, не сладко им было бы жить потом -
околдованным чёрным цветом.

Когда я умру,
я хотел бы бродить всю ночь до утра
одиноким, бессовестным и страшно гордым,
и орать свое "мяу" и "мур" аккордами,
и, из кем-то выброшенного добра,
исключительно спать на твердом.

Когда я умру,
я хотел бы думать, что это - Париж!
На пустынном карнизе скользнув нечаянно,
по цветущим ветвям, весь в росе, отчаянно
черным богом когтистым спускаться с крыш
предначертано, неслучайно.

Когда я умру,
я хотел бы отбить тебя у шпаны,
разодравшись со всею бездомной сворою,
чтоб упав обессиленно возле забора
теплый бок твой почувствовать у спины,
и дыханье, и ласки скорые...

Когда я умру
от любви, вспоминая моих чертей,
убегу в подворотни – себя измучаю
в звездопадах, где счастье для всех - по случаю.
И – к тебе! И прекраснее нет смертей!
Их ведь семь - в них не всё изучено.

Когда я умру,
я хотел бы навечно пропасть в весне!
Серебрить дороги цветами опавшими,
за мечтами гоняться в ночи, сбежавшими
от меня в растревоженном сладком сне…
Объявляйте меня пропавшим!